Она любила смотреть на закат.
А это – редкость. Мало кто из жителей села смотрит на закаты и восходы, вообще замечает красоту природы. Всё, что привычно и каждодневно – приедается и становится незаметным. Однажды Наталья Васильевна сказала Клане, старушке, у которой жила в первый год:
– Смотрите, какое багровое небо!
Был в тот вечер совершенно фантастический закат – краски менялись каждую минуту.
– Кто идет? – спросила Кланя, выглянув в окно.
– Закат красивый, говорю, – ответила ей Наталья Васильевна погромче, хотя Кляня слышала превосходно, сохранилось у неё и отличное зрение.
– Солнце садится, небо очень красивое там…
– Кто идет? Никто не идет, кажись… – сердито сказала Кланя и задернула занавески.
Для неё окна имели стратегическое значение.
Видела красоту природы и не устала ещё ею восхищаться и та Дуся, о которой шла речь.
Дуся и Леша – конечно же, уже давно имели «стольник» на двоих. Но их так и звали – Дуся и Леша, как молодых. А не «тётя» и «дядя» или – «баба» и «дед». Они и были молодыми. Леша любил свою Дусю и страшно ревновал её буквально к фонарному столбу – то есть, к электрику Гадалычу тоже.
– Какой красивый у Дуси дом! – прошептала Соника, разглядывая хоромы, отстроенные ещё в пору юности супругов.
– Да, очень красивый, – согласилась Наталья Васильевна.
– Самый красивый в селе?
– Возможно. Я не все дома видела, село ведь большое.
– Крыша из чего сделана? – спросила девочка, вставая на цыпочки и вытягивая шею.
– А это черепица. Единственный дом, крытый черепицей ещё довоенной поры. У всех крыши были крыты щепой, а у них – черепицей.
– Как наша крыша?
– Да, на нашей крыше ещё сохранилась щепа, с давних времен, у других она уже заменена рубероидом или шифером. Наш рубероид лежит поверх щепы. Я её не стала снимать. Может, зимой когда придется жить. Так теплее…
– А что, черепицу так давно делают?
– Черепицу делают тысячи лет – из глины разных пород. И держится такая крыша сто лет.
– Вот это да! – воскликнула девочка, дергая за ручку калитки.
– Закрыто, наверное, уже давно спят. Сильно не стучи. Если захотят открыть, услышат и тихий стук. Здесь, у воды, хорошо слышно, особенно ночью.
– А тебе тогда сразу открыли? Когда ты ночью с Никитиным к ним постучала?
– Почти сразу. Но тогда другое время было. Сейчас люди всего боятся. Подождем, не будем пока стучать.
– Ладно, не будем, – ответила девочка, присаживаясь на лавочку у палисадника. – А почему черепица так долго живет?
– А потому, что обожженная глина, из которой её делают, почти не впитывает влагу. Поэтому она и не боится – ни жары, ни мороза.
– И не горит в огне?
– И не горит в огне.
– И не нагревается на солнце, как
