и офицеров, которые войну выиграли? Ты их по тюрьмам расселил только за то, что в плен немецкий на фронтах попали, – спросил Вельзевул.
– А вот за плэн и сидели! Они ж – враги народа.
– Вина – то их в чём была?
– НКВД разбирался. Раз были в плену, то может, их там фашисты завербовали на свою сторону…
– А как можно завербовать победителей? Куда? Для чего?
– Ну, раз были в плену, значит, провинились. Мнэ ж виднее там было, чем вам тут…
– Ну, молодец! Уморил таки. Такое ж придумать надо! Гениален вождь советский, – утирая слезинку смеха, заговорил Уриан. – Сейчас решим, только ещё одного – двоих послушаем. Вон претендент твой и соратник старый – очкастенький Лев Давыдович Троцкий. У вас с ним котлы по соседству. Сейчас оба паритесь, а скоро будете на сковородках лезгинку плясать – эпоха поджаривания начнётся…
Упоминание о Троцком начало выводить Сталина из себя. Вероятно, он меньше боялся калёной сковороды, чем встречи со Львом Давыдовичем. Но загробный мир – не житие земное: здесь не может быть обид иль склок, в аду перед дьяволами все равны. И репрессий тут не учинишь. Но всё равно злоба комком толкалась к горлу: здесь Сталин ничего поделать не мог. Это на Земле он одним движением бровей отправлял в лагеря или ставил к стенке целые армии преданных ему, полуголодных, запуганных, безвольных советских людей. Равно как и сытых, но строптивых начальников. А тут сидит чёрный, остроносый, желтокопытистый с рожками на башке, с большущей трубкой, похожей на ту, что покуривал сам Сталин в своём кремлёвском кабинете, и решает за всех и вся, окуривая ядовитый грот препаршивым табачищем.
– Ладно, садись, чемпион, – указал вонючей трубкой Мефистофель на перевёрнутый вверх дном чёрный котёл. – Троцкий, значит? А, опять не успеваем? Ну, давайте на следующую ночь.
В сумерках того же дня, с самой первой смены страж – вигилий первым зашёл нагловатый, полный спеси Троцкий, который любил себя в революции не меньше, чем саму революцию. К рулю страны он рвался всеми силами, как когда – то Ленин. Поправив пенсне, Лев Давыдович пристально осмотрел почётный президиум, хмыкнул и отвернулся.
– У нас тут не сердятся, не психуют, не ссорятся, – успокоил его Люцифер. – С хозяевами надо быть вежливыми, – назидательно напомнил. И для всех стал разъяснять: – Ленин называл нашего претендента на премию интриганом, подлейшим карьеристом, Иудушкой, узурпатором, диктатором и ещё как – то, всё по – разному…
– О – о – о! – загудели весело дьяволы, а вороны коротко прокаркали.
– Долго по заграницам скитался, почти двадцать лет, – стал давать пояснения Люцифер. – Много золотишка из Англии привёз для революции, планировал быть вождём после Ленина. Непревзойдённый оратор, часами мог говорить, беря мужиков измором. В революцию их вовлекал, златые горы обещал. Врал много, одурманивая всех. А как свершилась революция – пошёл против народа. У царя экспроприировал редчайшую
