раннем человечестве, чем религиозные книги других конфессий, разве что только читать в них между строк, как их, наверное, и следует читать – то есть «духовным зрением». Теперь мы часто говорили и о святых людях Индии и их миссии. Во время бесед я, кроме всего прочего, заметил, что Сэн, явно хорошо разбиравшийся в философии святых людей, то и дело подчеркивал, что эти святые люди так же почитают христианского Спасителя как «Сына Божьего» и «Христа», как верующие христиане. По мнению индийских философов всегда в определенные времена в определенных областях мира появлялся основатель какой-либо религии, учивший вечным истинам в соответствии с духом времени и укладом жизни тамошнего населения. Поэтому все религии имеют право на существование, но всегда только для тех, кому та или иная религия была дана тем или иным ее основателем.
Как-то вечером мы с Лионелем решили поехать в Кашмир, чтобы попытаться установить непосредственный контакт с кем-либо из святых людей, тем более, что Сэн заверил нас, что вскоре святые люди с разных концов света, путешествуя вместе, в определенном месте пересекут Кашмирскую долину в Гималаях. На наш вопрос, как же нам узнать таких святых людей, Сэн ответил, что об этом нам беспокоиться не нужно, так как наша встреча – как бы случайно – будет организована одним из святых. Итак, мы с Лионелем отправились в Кашмир. Сэн впервые испросил у меня отпуск и не поехал с нами. Рана почти зажила, и его помощь была мне уже не так нужна, как прежде, поэтому я не имел ничего против его отсутствия в течение трех-четырех недель. Если по истечении этого времени мы бы еще не вернулись из Кашмира, Сэн сам бы прибыл к нам туда.
Уже первый встреченный мной святой человек прямо-таки заворожил меня, хотя я не знал о том, что он святой. Я встретил его на пыльной оживленной улице в маленьком городке Кашмира. Я все еще помню эту встречу как сейчас. Стоял великолепный день. Солнце светило с безоблачного неба, вот только ветер, прилетавший с вершин ледников Каракорумских гор, делал пребывание на открытом воздухе довольно неприятным. Накануне ночью прошел сильный дождь с грозой, и вершины гор сияли, одетые в чистейший свежевыпавший снег, который в лучах солнца так сверкал и блестел, что даже резало глаза. Я покупал у местного торговца фрукты. Сделав покупку и уже собираясь уходить, я нечаянно наткнулся на человека, вставшего рядом со мной, чего я не заметил. Я извинился, поднял глаза и увидел мужское лицо, очень мужественное, обрамленное густой длинной бородой, которое излучало такое дружелюбие, какого я до той поры не встречал. Черты его казались женственно-нежными, но в них не было ничего «немужского». Напротив, было ощущение, что черты этого лика, светящиеся дружелюбием и одухотворенностью, могли принять и строгое выражение, такое строгое, что не подчиниться ему было невозможно. Я уже не помню, как долго я глядел в это чарующее лицо, прежде чем осознал, что это просто неприлично. Как только я открыл рот, чтобы еще раз извиниться, мой визави – к моему величайшему удивлению на немецком
