style="font-size:15px;"> – Что ж, так оно и есть.
Когда я встала, чтобы уйти, Кишан обвил меня за талию и притянул к себе. Он провел пальцами по моей руке, и она покрылась гусиной кожей.
– Но это не значит, что я готов уступить тебя. Я полон решимости завоевать тебя, билаута.
Он поцеловал кончики моих пальцев и отпустил меня. Я поплелась обратно, собираясь с силами для встречи с Реном.
Проблема заключалась в том… что я не могла его найти. Я искала у бассейна, в саду, на кухне, в музыкальной комнате, в медиатеке и библиотеке. Нигде его не было. Тогда я постучалась в дверь его спальни.
– Рен! Ты здесь?
Тишина.
Я повернула ручку – оказалось, что дверь не заперта. Тогда я вошла и села за стол Рена. Всюду лежали стихотворения, на английском и на хинди. Открытая книга с цитатами из Шекспира, перевернутая обложкой вверх. Я уселась в глубокое кожаное кресло и взяла листок со стихотворением, над которым работал Рен.
Воспоминание
Где отгадка?
Пиратские сокровища ждут своего часа,
А карта истлела.
Обожженные края почернели, не прочесть ни слова,
Сундук заперт, а ключ потерян.
Корабль плывет без руля и ветрил,
Остров исчез из виду.
Как отыскать его?
Как добраться до сокровищ?
Поцелованные солнцем драгоценные камни:
Пунцовые рубины губ,
Золотисто-коричневые дублоны волос,
Что могут нежно струиться сквозь пальцы,
Шелковые ткани, готовые обвиться вокруг жемчужной кожи,
Девичий румянец с оттенком граната,
Сияющие топазы глаз обжигают
И пронзают, словно искры бриллиантов,
И нежный, чистый и манящий аромат.
Видно, тот был сказочно богат,
Кто обладал всем этим,
А выбрал тайну.
Не успела я перечитать стихотворение, как листок грубо вырвали у меня из рук.
– Мне казалось, ты ненавидишь поэзию. Кто тебя сюда звал? – Голос Рена звучал резко, но при этом он приподнял брови и ухмылялся, словно предвкушая очередную словесную перепалку.
– Дверь была открыта, – ответила я. – А я тебя искала.
– Что ж, ты меня нашла. Чего тебе? Пришла еще чего-нибудь сжечь?
– Нет. Я же сказала, что не буду жечь твои стихи.
– Умница. – Рен бросил быстрый взгляд на листок в моей руке и заметно расслабился. – Это первое стихотворение, которое мне удалось написать после освобождения.
– Правда? Наверное потому, что Пхет избавил тебя от посттравматического синдрома, – предположила я.
Рен забрал у меня листок и спрятал в тетрадь в кожаном переплете.
– Возможно, но сдается мне, дело не в этом.
– Что ж побудило тебя снова начать писать?
– Вероятно, я обрел музу. А теперь отвечай, что ты делаешь в моей комнате.
– Я хотела поговорить. Внести ясность.
