всего десять душ и все кроме Иезекииля показали себя либо слишком порочными, либо до тошноты благочестивыми, так что мрачными жнецами им стать было не суждено ни при каких обстоятельствах.
Однако выбором лучшего из худших, как могло показаться на первый взгляд, это не являлось. И в компетентности своего приемника Смерть ни на секунду не усомнился, как и был уверен в том, что, если бы на тот момент в Чистилище было не десять душ, а сто или даже тысяча, его выбор все равно бы пал на Иезекииля: он идеально подходил для такой работы.
В чем Смерть еще раз сумел удостовериться в процессе передачи опыта. И хотя эти сроки также были ужаты донельзя, «учитель» с гордостью принимал присягу у «ученика», не сомневаясь, что за три дня, отведенные свыше, он передал ему больше навыков и знаний, чем кому-либо другому мог передать за полагающийся для этого год. До тонкостей, Смерть не сомневался, Иезекииль дойдет своим умом.
Не дошел.
Мрачным жнецом он пробыл всего час. Точнее, пятьдесят шесть минут и сорок с небольшим секунд. Ровно столько времени потребовалось Иезекиилю, чтобы сопроводить в Чистилище того, кого он сопровождать туда ни в коем случае не должен был. И хотя формально он был в этом не виноват, ибо действовал строго по должностной инструкции, а полученный им при обучении опыт объективно не позволял поступить иначе, данную ошибку признали непростительной, и его, как виновного, приговорили к немедленной отправке в Небытие. Лишь своевременное вмешательство Смерти спасло его от неминуемого распыления в Вечности…
– Ох, и перетрухнул же я тогда! – признался Иезекииль, по-прежнему с ужасом вспоминая события того дня.
– Я помню, – согласно покачал головой Смерть. – Получилось на тоненького.
– А ты, кстати, мог бы и пораньше явиться на помощь, не дожидаться, когда палач занесет надо мной меч, – с нескрываемой укоризной в голосе произнес его друг. – Получилось, конечно, эффектно, но меня до сих пор трясет только от одной мысли о том, что произошло бы, промедли ты еще хотя бы на секунду.
– Я же уже извинился за это. К тому же по-другому поступить было нельзя, ты же знаешь.
– Да знаю, я знаю, расслабься! – улыбнувшись, отмахнулся Иезекииль. – Главное, что все хорошо закончилось.
– Ну да.
– Единственное, ты мне так и не рассказал, откуда у тебя была уверенность, что твой план сработает?
– Я разве не говорил? – ухмыльнулся Смерть, как бы припоминая. – Не было никакой уверенности.
– В смысле?
– Сам подумай, как я тогда хоть в чем-то мог быть уверен?
Иезекииль побледнел. И встал.
– То есть на кону стояла моя жизнь, а ты положился на простой авось? – возмутился он.
Возникла пауза. Смерть понимал, что от него требуют немедленно объясниться, но он не то чтобы торопился. Неспешно собираясь с мыслями, подбирая нужные слова, по сути,
