Ниниана.
Я решила не дожидаться, пока они окончат споры, выбирая мою судьбу. Решила уйти сама, прежде чем меня прогонят, повернулась и бегом бросилась прочь. Щеки мои полыхали от только что пережитого стыда. Не знаю, как долго бежала, но остановилась лишь, когда совсем выдохлась. Меня окружал темный, незнакомый лес. Но это был все тот же Броселианд, и я не боялась его. Присела в корнях большого дерева, стараясь отдышаться, и довольно скоро заснула.
Проснулась с рассветом, попила воды из ручья, ею же умылась, пригладила волосы. Огляделась по сторонам: эта часть леса, мрачная, непроходимая, была мне совершенно незнакома, я понятия не имела, где оказалась. Выбора не было, поэтому просто побрела, куда глаза глядят.
Шла я довольно долго и успела порядком устать, прежде чем лес расступился, и передо мной открылась гладь неизвестного озера. На его берегу возвышался красивый каменный дом, не замок, но почти дворец. Подумав, что возможно, богатые люди, живущие здесь, сжалятся над голодной скиталицей, – а проголодалась я изрядно, – и дадут краюху хлеба, приблизилась к дому, перелезла через невысокое каменное ограждение, окружавшее усадьбу, и оказалась вдруг в прекрасном саду. Пораженная невиданными цветами: яркими, крупными, поистине роскошными, – даже не представляла, что подобное великолепие бывает, – застыла, раскрыв рот от изумления, в миг забыв о голоде и усталости. Не знаю, как долго пребывала я в этом оцепенении.
– Кто ты и что тебе тут нужно? – услышала я позади мужской голос и обернулась. Неподалеку стоял юноша, еще совсем молодой, не старше меня, почти подросток. Как выяснилось позже, мы и правда оказались ровесниками. У него были большие темные глаза, темные кудри и очень красивое, нежное лицо, немного женственное в силу возраста, мужественность еще не проступила на нем. Никогда не видела я столь красивого юноши, и вообще, из мужчин мне довелось видеть лишь Мерлина, малыша Артура, да крестьян, что иногда захаживали к Ниниане, просить об исцелении от недугов. Все они были грязными, в лохмотьях, нечесаными и часто нездоровыми, потому, в сравнении с ними, этот юноша показался мне чудесным видением. Надо заметить, однако, что и потом, много лет спустя, когда я стала женой и королевой, когда видела перед собой множество рыцарей, один другого лучше, никто так и не сумел затмить красоты этого удивительного лица, никто не сумел занять его места в моем сердце.
Влюбленность впервые постучалась ко мне, и я стояла, не в силах вымолвить ни слова, как если бы проглотила язык.
– Ты что, немая, девушка? – снова спросил он.
Я помотала головой и продолжала смотреть на него во все глаза, не в силах отвести взгляда. Повисло молчание, он тоже с интересом рассматривал меня, хотя вряд ли я являла собой картину столь привлекательную – перепачканная после ночи в лесу, растрепанная, да и в общем нельзя сказать, чтобы я отличалась красотой: пока я была лишь гадким утенком, которому возможно предстояло стать лебедем однажды.
– Ланселот! – раздался женский голос со стороны дома. – С кем ты там говоришь?
– Здесь
