калейдоскопом бликов, залитую светом даль, где между сном и явью вдруг, словно нарочно притягивая его испуганный взгляд, проступило одинокое лицо: худое и несуразно вытянутое, обрамленное грязноватыми, небрежно отрощенными прядями тонких светлых волос, с ясными, задорно прищуренными глазами и играющей на длинных губах загадочной, кривоватой, подбадривающей полуулыбкой. Лицо его лучшего друга, Курта, такое непривычное без красновато-желтых отсветов медного тартрилонского вина, без строгого ворота профессорского костюма, такое неуловимо меняющееся, тихое и неподвижно сосредоточенное.
Пф-ф…
Нога, облаченная в узкие, темные брюки, подхваченные снизу плотно сидящими голенищами высоких удобных сапог, ступила на край огромной арены, будто в одночасье утонув, растворившись в нахлынувшем океане окружающего ее шума и света. И эта теплая волна разом прогнала пахнущую тленом черноту его мыслей.
Ола – ола7…
Ривин вдруг улыбнулся широко, заразительно, с облегчением и внезапной, оглушающей радостью. Затем позволил истерзанному, скованному страхом телу на мгновение отдаться царящей вокруг бурлящей и вибрирующей атмосфере всеобщего напряженного, волнительного ликования, неудержимого, шального азарта, риска и сладкой, желанной свободы, наполнится ей от макушки до кончиков подрагивающих пальцев. Слиться биением собственного сердца с ритмом вечно молодой, живой арены.
А потом разом, будто прыгнув вниз с высокой скалы в штормящие волны Экусо эваль8, погрузиться безрассудно, безвозвратно в просыпающийся неудержимый ураган магии.
Великой магии, редкой магии. Его магии.
И выйти из темно-серой тишины тени, гордо вскинув вверх руки с закатанными до острых локтей рукавами свободной, темной рубашки, заправленной за широкий, повязанный традиционным узлом алый арданский пояс, единственное, что осталось в нем от его далекой родины, неспешно и мягко скользя стопами по гладкому, прохладному, потертому деревянному полу.
И лишь оказавшись там, посреди шума и света, посреди торжества и праздника, окруженный ликующими людьми, оставив за спиной страх и пустоту сомнений, он решился наконец отвести глаза от спокойно-сосредоточенного, витающего где-то в мыслях лица Курта.
И тот вдруг неожиданно кивнул ему, вырываясь из пестрой толпы обступивших круг зрителей. А Ривин, нисколько не удивившись, что видение оказалось правдой, усмехнулся и кивнул в ответ.
Эльма локи9, Курт…
Промелькнуло мыслях. За секунду до того, как взгляд, заискрившийся самоуверенным, юношеский весельем медленно скользнул к фигуре замершего напротив соперника. Дразня и вызывая того на неравный бой. Бой прошлого и будущего, бой опыта и смелости, осторожности и надежды, бой нового со старым.
Великий бой двух великих легенд. Одной из которых будет начертано спустя пару лет погибнуть от рук королевских воинов в пожаре первого миранского восстания.
3
Да – да (ард.).
Море Героя (ард.). Экусо эваль омывает северные берега Ардана и южные – Литернеса, это море известно повсюду из-за своих нестабильных, обманчивых течений и опасных, сезонных ветров, один из которых – весенний Черкерин, погубил многих отважных мореплавателей не только из Ардана, но и со всего мира.
Смертельное оружие (ард.). Обычно так говорят о людях или предметах, которыми восхищаются или которых сильно боятся.
