в спину.
– Живее, живее, – приговаривал он и грубо хватал цыплёнка. – Этого в трубу, – бросал он птенца и принимался за следующего.
По щекам Луи стекали слёзы, а через жёлоб внизу измельчительной машины – кровь. Мальчик слизывал с губ солёные капли и шептал каждому тёплому бьющемуся комочку: «Прости, прости, прости».
На фабрике, помимо детей Блэка, работали двое мужчин и женщина – все они были беженцами из соседней страны, в которой разразилась война. У женщины было трое детей, они были искалечены и обожжены. Эти люди, кожа которых была темнее, нежели у Луи и его семьи, жили в бараках за фабрикой, у них не было света, а мыться они ходили на речку. Они готовили мучные лепёшки на открытом огне на улице и каждое утро молились своим богам.
Семья Луи тоже молилась Богу. За завтраком, перед тем как приступить к еде, они складывали перед собой руки, и отец своимровным голосом читал молитву. Только после слов «аминь» можно было начинать есть.
– Отец наш милостивый, благодарим тебя за еду на нашем столе, за мирное небо над нашими головами, за возможность работать и восславлять имя твоё.
– Аминь, – говорила мама.
– Аминь, – говорили Оливер, Оливия и Луи.
– Отец, – однажды обратился Луи, – скажи, разве Бог посылает нам эту еду?
У матери выпала вилка из рук, а брат и сестра испуганно уставились на мальчика, боясь даже глянуть в сторону отца. Отец же спокойно опустил перед собой столовые приборы и, медленно отпив чай из своей огромной кружки, ответил.
– Конечно, Луи.
– Тогда зачем мы работаем с утра до ночи?
– Потому что Бог посылает пищу только тем, кто работает.
– Но разве мы не сами добываем себе еду? Мы зарабатываем деньги, чтобы потом купить всё нужное.
– Замолчи и ешь. Если бы не Господь наш, ты бы не сидел здесь и не наслаждался этой едой.
– Но разве Бог построил нашу фабрику? Разве он запускает наш конвейер? Разве он носит ящики с яйцами?
Отец ударил кулаком по столу.
– Не богохульствуй! – зарычал он. Глаза его налились кровью, вены на шее вздулись. – Замолчи! – закричал он, и слюна слетела с его бескровных губ.
Луи выскочил из-за стола и выбежал во двор.
– В Библии написано «не убий»! – кричал он, убегая в сторону реки. – Я не хочу больше стоять на конвейере! Я не хочу убивать цыплят!
Позже, вечером, когда соседский охотник поймал прятавшегося в лесу Луи и привёл домой, отец выпорол его ремнём. Оливер держал брата за руки, прижимая к длинной узкой лавке, стоящей в сарае за домом, а отец бил его до тех пор, пока спина, ягодицы и ноги мальчика не стали багровыми с тонкими полосками крови.
Во время наказания отец заставлялЛуи читать молитвы и таскал его за волосы, если тот сбивался, если слова его тонули в слезах и криках боли.
Сколько Луи себя помнил, он всегда был в окружении кур
