в сад и наблюдал, как тот бегает за муравьями, как клюёт зелёную траву, как встряхивает свой жёлтый пушок и нелепо скачет вокруг. Луи брал его с собой на реку и сажал в обрезанную пластиковую бутылку, цыплёнок громко пищал и испуганно смотрел по сторонам.
Через неделю цыплёнок зачах и перестал есть. Он больше не скакал так же резво, как прежде, лишь лежал на дне коробки, широко расставив крылья и открыв клювик.
– Оливер, что с ним? – спрашивал вечером Луи брата.
– Наверное, заболел. Он умирает, Луи.
Луи проплакал над птенцом всю ночь, а на рассвете, как только солнце заглянуло в окно и послышались шаги отца на веранде, цыплёнок вытянул свои розовые лапки, напрягся всем телом и замер.
Луи похоронил цыплёнка у речки, из тонких веток осины сделал ему небольшой крестик, положил рядом полевые цветы и долго сидел, размазывая слёзы по лицу.
– Не плачь, Луи, – успокаивал его Оливер и гладил по волосам, прижимал рыдающего брата к себе.
Оливер смертельно устал после работы на фабрике и уснул сидя.
Луи было всего десять, и он вторую ночь ложился спать с пустым желудком.
– Кто не работает, тот не ест, – сказал отец и запретил матери давать ему даже кусок хлеба.
– Я не хочу убивать цыплят, – говорил Луи и убегал далеко в лес, где собирал ягоды и пил воду из ручья.
Луи был ещё маленьким, но уже задавался вопросами. Он смотрел на распятого на кресте Иисуса и шёпотом спрашивал его:
– Если Бог есть, почему он позволяет отцу бить меня? Почему заставляет меня убивать цыплят?
Затем он становился перед изображением Иисусана колени и просил:
– Прошу, дай знак, сделай так, чтобы конвейер сломался, а фабрика закрылась.
Но каждое утро фабрика вновь и вновь запускала свои механизмы, а конвейер всё так же тащил на себе маленькие жёлтые пищащие комочки.
– Почему ты позволяешь всему этому происходить? Почему никогда не отвечаешь на мои вопросы?
Луи рассматривал терновый венок на голове у мученика, его изувеченные ладони и прикрытые глаза.
– Мама, наш Бог добрый?
– Конечно, Луи. Он любит тебя и меня и всех людей на планете. Плохих и хороших.
– Тогда Бог, наверное, ненавидит цыплят?
Луи сидел за столом и болтал ногами, которыми ещё не доставал до пола.
– Бог любит всех.И цыплят тоже.
Луи спрыгивал со стула и снова убегал в лес, прятался от отца и его голоса, громом нагонявшего его.
– Паршивый лентяй! – кричал он сыну вслед.
«Бей сколько угодно», – мысленно отвечал ему Луи и представлял, как рано или поздно скажет это отцу в лицо.
3
– Доброе утро, капитан.
Ии стоял возле капсулы для сна и растягивал свою пиксельную улыбку.
«Какое глупое у него лицо», –
