гнилыми зубами, – доставайте ложки, сейчас есть принесут.
Дар и Ярина мигом подсели к столу. Странники потеряли к ним интерес и возобновили прерванный разговор, но тут дверь распахнулась, и все снова умолкли, уставившись в открывшийся проем.
Две босые женщины внесли глиняный котел. Следом за ними появилась молоденькая девица в разношенных постолах, обутых на босу ногу. Она несла деревянную миску с пресными овсяными лепешками. Женщины ловко поставили в центр стола котел с гороховой похлебкой, а девица раздала каждому по лепешке.
Странники тут же принялись за еду, зашуршали, заскребли деревянные ложки по котелку. Похлебка была уже остывшей, постной и недосоленной, но голодные люди не роптали, понимая, что и этой милости в любое время их могут лишить.
Пока люди ели, женщины стояли у входа, тихо переговариваясь. Наевшись, странники на глазах подобрели, стали заигрывать с женщинами, но те хоть и поводили кокетливо глазами, но рук распускать мужикам не давали, забрали опорожненный котелок и удалились.
– А вы, ребятки, откуда будете? – оживился и старец, доедая лепешку, которую старательно разжевывал немногими оставшимися полусгнившими зубами.
За столом все замерли, ожидая ответа. Дару снова пришлось пересказать историю с печенегами, выручавшую их уже не однажды. Обитатели избы выслушали его, поохали сочувственно. У каждого была своя правдивая горькая история, и никто не спросил, зачем брат с сестрой из такой дали притащились в Киев. Ответ все знали и так: в Киев тянулись многие в надежде на привольное безбедное житье. Но мало кто ведал, что счастливую долю в большом городе находят далеко не все.
Вечером, лежа на шкурах на земляном полу, брат и сестра долго решали, что им делать дальше. Оба сошлись на том, что зиму надо переждать здесь, пока не выгонят.
– Но знаешь, Дар, – шептала Ярина, – что я тут одна среди вас, мужиков, целыми днями слоняться буду? Мне надо завтра ключницу отыскать и работу какую-нибудь попросить.
– Верно, – согласился Дар, – надо нам определяться. Не век же изгоями[26] жить. Я тоже к тиуну[27] схожу, может, и для меня службу какую-нибудь найдут.
Глава третья
Утром Ярина вышла во двор. Мимо нее сновал всевозможный люд в разнообразной одежде, в основном в поношенных серых посконных рубахах, босиком или в грубых постолах. Некоторые, побогаче, ходили в кожаных сапогах и рубахах из отбеленного или червленого[28] полотна, расшитых по подолу и рукавам разноцветной или блестящей вышивкой. На женщинах сверкали украшения из дешевого металла, бренчали подвески в ушах и волосах. Особо выделялись княжеские гридни в разноцветных рубахах до колен, подпоясанных расшитыми поясами или кожаными ремнями. Некоторые воины были обуты в сапоги и хорошо вооружены: ножами, боевыми топорами, дротиками, луками со стрелами. Другие имели только нож и топор и были босы.
Ярина спросила у встречной девицы, где найти ключницу. Та подумала и отправила
Изгой – человек, изгнанный из общины или вышедший из своего сословия выкупившийся холоп, разорившийся купец и т. д.
Тиун – управляющий княжеским хозяйством.
Червленый – красный, по названию насекомых, из которых добывалась краска.
