не дает покоя ни днем, ни ночью.
Ключница подошла к горшку, наклонилась и вдохнула исходящий парок.
– Пахнет приятно, – задумалась она, будучи уверенной, что все ведовские зелья воняют отвратительно.
– Это мята, – поспешила сообщить Ярина.
– Тогда пей, – потребовала ключница.
Девушка послушно поднялась с колен, обхватила горшочек, поднесла ко рту. Дуя и обжигаясь, она глотнула отвар, опасаясь, что, если хотя бы на миг замешкается, старуха не поверит в ее добрые помыслы.
Убедившись, что зелье не представляет угрозы для жизни, ключница успокоилась.
– Горшочек я заберу показать княгине. А ты можешь отправляться к себе. И смотри у меня! Если надумаешь бежать, с собаками догоню и затравлю, как зверюгу.
Ярина поспешно схватила кожух и, накидывая его на ходу, выскочила из поварни. За порогом ее подхватила снежная белая круговерть. Девушка по щиколотки утонула в мягком холодном покрове и сразу натолкнулась на массивную фигуру в полушубке из овчины, преградившую ей дорогу. Неожиданно она очутилась в объятиях мужчины.
Ярина дернулась, вырываясь, но сильные руки крепче сжали ее плечи и не спешили отпускать. Девушка подняла голову и удивленно замерла, узнав воина, спасшего ее от нахальных гридней. На приятном лице мужчины появилась улыбка, и Ярина догадалась, что он тоже ее вспомнил, и напряглась, ожидая чего-то необычного и волнующего.
И дождалась. Мужчина наклонился и поцеловал ее в плотно сжатые губы. Поцелуй показался Ярине легким и не вызвал в ней ответных чувств. Она обеими руками уперлась в грудь мужчины, отталкивая его от себя, вырвалась и побежала, увязая в снегу.
Девушка быстро скрылась в снежной буре, а воин смотрел ей вслед, недовольно хмуря брови. Он снова не спросил ее имени и корил себя за неосмотрительный поступок, оттолкнувший ее.
Ключница с утра заявилась в поварню и сразу подошла к обмершей от страха Ярине, перемывавшей в это время гору посуды с остатками вчерашней пищи.
– Пойдем со мной. Тебя княгиня зовет.
Ярина вытерла мокрые руки о рушник, висящий на стене перед дверью, накинула на плечи кожух и вышла следом за ключницей.
По засыпанным снегом мосткам они прошли к княжеским хоромам, уныло смотрящим на мир волоковыми оконцами. Жизнь в хоромах замерла до весны. Княжеский двор погрузился в тишину. Князья Аскольд и Дир уехали в полюдье – собирать дань с ближайших соседей.
В Киеве остался воевода Гордята с небольшой дружиной. Часть воинов жили вместе с ним в его усадьбе, а остальные охраняли княгиню и ее двор.
После отъезда князей дворовая челядь вздохнула свободнее и теперь не носилась, не мельтешила перед глазами, как раньше, когда приходилось обслуживать разнузданных гридней и мужей. Гнетущая тишина стояла и в княжеских конюшнях. Только из дальней псарни доносился приглушенный лай собак – подходило время кормления.
Ключница и Ярина обошли длинные,
