мысль в голове балагура. Далее у него возникла ассоциация девушки с Золушкой. Она и тыква. Пьяная она или злая мачеха выгнала бедняжку из дома? Большое декольте платья буквально вывалило под лунный свет аппетитную грудь.
Девушка то ли ещё не уснула, то ли почувствовала взгляд, распахнула глаза.
Мужчина хмыкнул, намекая на неподобающий вид:
– С моей высоты наблюдается необычайно красивый ракурс.
Та села, пьяно икнула. Попыталась поправить рукой взлохмаченные волосы.
– Тебя, словно уронили с крыши,– засмеялся эльф,– Вся изодранная и потрёпанная.
Он присел на корточки возле неё. Дана Уивинг с удивлением воззрилась в его глаза цвета зелёной луны – тускло-зеленоватые. Его красивое лицо с нехарактерной для эльфов лёгкой горбинкой отчего-то имело не только надменное выражение, но и отображало плохое настроение, даже злость. Одет он в чёрный камзол со стоячим воротничком, рукава и подол камзола вышиты серебром.
Убрав за длинное ухо прядь алебастровых волос, Дэк отсыпал комплимент:
– И всё же…ты похожа на цветок…
Та еле ворочая языком от выпитого и страха, пробовала уговорить отстать:
– Ну, так не рви его, ик. Иначе он погибнет без чести-воды. Пусть цветёт и встретит другой такой же цветок, и-и-ик, от которого родит кучу прекрасных цветов.
– А я не подхожу для такой роли?
– Ты слишком красив, чтобы быть чистосердечным,– выдохнула девушка.
– Зато у меня есть золото.
И эльф достал из кармана пару монет. Девушка потянула руку к сверкающему металлу.
Длинноухий тихо засмеялся, с фальшивым благочестием посетовал:
– Соблюла бы хоть видимость приличий. Хоть имя моё узнала бы что ли…
Пошатываясь, Дана встала, её передёрнуло от свежести ночи.
Пожаловалась:
– Ох, и холодная эта тыква…– затем безразлично переспросила,– Ну, и как твоё имя?
Мужчина назвал имя друга, с которым разругался и поссорился:
– Тфодриэль.
– А я – Дана Уивинг.
После того, как целитель дал неутешительный диагноз для Обигейл Уивинг, и озвучил нужную огромную сумму для выздоровления, Йорик с дочерьми бросился искать Дану по городу. Лекарь остался пока с больной, безжалостно забрав последние накопления. «Беднякам болеть нельзя»,– поняла Грета.
Уивинги добрели до трактира «Выпивка для героев». Из этого заведения вышел высокий эльф в дорогущей чёрной одежде с эполетами, а длинные лацканы пристёгнуты к камзолу четырьмя крупными пуговицами. Его тёмно-серые глаза выражали злость. Нос почему-то с горбинкой…
И этот явно приезжий тип исторгал жуткие ругательства на трёх языках: гоблинском, эльфийском и людском.
Грета изумилась:
– Я думала: эльфы только изящные перлы источают.
Красота,
