ж ты сидишь?.. Разве можно позволить? Сэр Гриндли ее опозорит!
– Заткнись, сказал! – Херинг слегка шевельнул своими огромными пальцами, которыми гнул подковы. – У сэра Гриндли есть право… Мэйбл сама виновата! – вдруг взорвался кузнец. – Нечего было любезничать с ним!
– Любезничать с сэром Гриндли? – Дик не верил своим ушам. – Ты говоришь про Мэйбл? Херинг, ты спятил…
– Катись отсюда, малец! – кузнец говорил, не глядя на Дика. – Проваливай, я сказал. А то как встану и оторву тебе уши!
Ошарашенный Дик выскочил вон из кузни. Он пойдет к отцу Уильяму. Отец Уильям всегда говорил, что Божий закон для всех – и для бедных, и для богатых. Он может сказать сэру Гриндли: «Сэр Гриндли! Господь Бог милостив. А вы, сэр Гриндли, поступаете не по-божески. У малютки Мэйбл есть законный жених. Она должна обвенчаться с ним так, как положено Богом».
– Ну, и что Херинг? Знает? – отец Уильям на этот раз избегал смотреть Дику в лицо.
– Херинг? Да… Но он меня выгнал. Он сказал, – тут Дик поперхнулся от возмущения, – у сэра Гриндли есть право…
– А… Хорошо.
– Хорошо?
– Хорошо, что Херинг знает о правах сэра Гриндли. И уважает его. Это важнее всего – уважать господина.
– Херинг сказал, что малютка Мэйбл любезничала с сэром Гриндли! Как он мог так сказать?
– Любезничала? Ну, вот видишь… Женщины склонны к греху. Их всюду подстерегают дьявольские соблазны. Я помолюсь за малютку, Бог пошлет ей прощение.
– Прощение? Я… – Дик совсем растерялся.
– А теперь уходи, мой мальчик. Уходи, я сказал. Сегодня мне не нужна твоя помощь.
По дороге домой Дик слышал, как печалился маленький колокол:
– Дили-день! Дили-день!
Ах, какой печальный день!
Дин-дон, дин-дон-дон!
Ах, какой печальный звон!
Но его голос скоро растаял вдали.
Малютка Мэйбл вернулась домой через трое суток.
Она ничего не сказала. Ни слова о том, что случилось.
А Херинг как узнал о возвращении Мэйбл, так пошел в трактир и напился до полусмерти. Кто-то стал его поддевать: мол, с виду кузнец – молодец, а как прокололся с невестой! Придется ему, словно псу, подбирать объедки со стола сэра Гриндли. Херинг вмазал обидчику тяжелым своим кулаком, а потом стал кричать, что сэру Гриндли это так не пройдет…
Скоро из замка прислали за кузнецом. Херинг сплюнул, собрался, поехал. Оказалось, кузнеца позвали не для работы. Как только он появился, его скрутили и приволокли к сэру Гриндли.
– Угрожал моей жизни? – Пингль Гриндли прищурился. – Хочешь суда? Знаешь, что тебе будет? Тебе отрубят твою воровскую руку – чтоб ты не мог и подумать поднять ее на сэра Гриндли.
Кто рассказал сэру Гриндли про слова кузнеца? Говорят, что в те времена стены имели уши. А если слышали стены, то найдется и длинный язык, который угодливо растолкует барону мысли и чувства вилланов.
Херинг упал на колени. Пингль какое-то
