педантично откланявшись принял предложение, подобрав полы тафты у голеней, и уселся на выделенное место. Флагения впервые отчетливо заметила его парные сверкающие серьги, которые взбалмошно дергались при каждом его движении, но до этого уходившие на второй план. Свой жезл, он держал по левую руку ложа оный на плечо, будто скрывая от любопытных неописуемой красоты глаза единственного предмета имущества.
– Вас сложно не приметить, в этой гурьбе, заурядности, – вновь отметила она, задорно подернув тонкими пальцами на сумятицу лиц, а тот лишь невольно качнул головой, помяв бороду, выражая признание, сужая подведенные черной полосой карие как антрацит глаза.
– Могу заявить о том же, но полагаю, для вас знакомы подобные обеты. Обеты лести и корыстного притворства, устремленные в сторону раболепского ханжества, без грамма уважения и подлинности прямодушия.
Её так же, поражал его еле заметный акцент, который тот очевидно снимал, долгие годы, вымуштровав с чуткостью сей недуг. А манящий чабрец и впрямь, вязал из неё веревки.
– Вы польстите мне, если просветите, где отвязали акцент, или выдадите учителя, поколе мы будет разделять вино, преломляя снедь, – она молниеносно щелкнула пальцами и тощая, и услужливая служанка позади, со страхом в горевших широких глазах, подбежала с пляшущимся кувшином. Но внезапно, когда она приблизилась к Зигуву, он резво накрыл бокал Джоаля укутанной кистью, перемотанной синими лентами, и несколькими кольцами на крепких пальцах мечника. Но те не были ни на йоту грубы.
– Мы не пьем не вин, не иного дурманящего зелья, – лаконично указал он, и стрельнул взглядом на тонкую точно иглу проглотившую смешенную прислужницу. Что в чепчике казалась, свежо обожглась, и чувствовала неотвязную щемящую боль в горле, отчего её вспотевшая до бусин пота ложбинка между ключицами высветившееся от выреза её сюрко, задергалась, пока та покороблено недоумевающе ищуще смотрела на королеву.
– Как жаль, – досадно подогнула губу королева, и назидательно стукнула ногтем по своему порожнему бокалу, который уже вскоре был наполнен по золотистую полосу оправы.
– И все же? – настойчиво напомнила плененная интересом королева о своем давеча отпущенном вопросе, и тот будто нехотя, поведя губой, выдавил следующие слова.
– Один прелюбопытнейший господин имел любезность посетить нашу страну. Я долго пользовался услугами переводчика, доколе не посчитал жизненно необходимым выучить язык данного поразившегося мое воображения человека. Так пылки были его речи, и сладок велеречивый стиль владение всесветным наречием.
– И кем же был тот «стол» пригожий господин? – сгорала от нетерпения королева, прижимая бокал, который давил на щеки, впуская в рот сладкие потоки, красной настоявшейся виноградной жидкости, прошедшей все этапы брожения, без тени кислинки.
