к нему в душе с ножом, и тут Женя поет, маньяк в ужасе убегает из душевой, зритель в ужасе убегает из кинозала… Он чудесный, золотко такое. Из южан, его отец – специалист по антикварному оружию и доспехам, так что у него дома всегда было полно мечей; и Женя умеет ими махать просто виртуозно. Так что если захочешь движения – то это к Робу и Жене – они отвечают за конюшню, пинг-понговый и бильярдные столы и огнестрельное оружие в огромных количествах. Они наши рыцари Розы – сейчас же военные ордена возрождают, если ты в курсе. Так, кто еще… Изерли Флери. Редкого интеллекта, простоты и серьезности человек. Красивый и ужасно несчастный.
– Почему? У него кто-то умер?
– Он сам умер. Почти. У него кошмарные мама и папа – они ортодоксальные католики, из какой-то чуть ли не секты, но сделали его почему-то задолго до свадьбы, и когда венчались, Изерли пихнул маму ногой, впервые, она потеряла сознание от неожиданности, и так раскрылось, что она беременна под венцом. Ужасный позор, решили они, и искупить его подумали, отдав ребенка в монастырь. Средневековье такое бытовое. Он рос лет до одиннадцати в атмосфере вины, хотя ни в чем не виноват, его все время заставляли читать Розарий, школа и дом, а дома держали в строгости. Он сбегал из дома несколько раз, его здорово наказывали – у него на спине одни шрамы. Не понимаю, как ребенок мог это выдержать. Он пытался даже пару раз покончить с собой; последний раз его из больницы забрал Габриэль ван Хельсинг, – Грин помрачнел, сдвинул брови, рассказывая об Изерли; сердце Тео наполнилось жалостью, как бокал вином – до краев – к еще незнакомому мальчику. – Изерли отвечает у нас за все хозяйство, он повар и кастелян в одном лице. Он здорово готовит, я так даже в хороших ресторанах не ел. Мы наверняка будем вспоминать Братство Розы как лучшее время жизни еще из-за стряпни Изерли. И вообще, он классный. Я бы убил его родителей, не задумываясь. Изерли до сих пор вздрагивает, если кто-то входит в комнату, и спит со светом. С Ричи они, конечно, не в ладах, Ричи не понимает, зачем он у нас в Братстве, я даже слышал, как они спорили об этом с ван Хельсингом, и ван Хельсинг влепил пощечину Ричи, как в кино, – Грин засмеялся.
– А ван Хельсинг? Кто он?
– Подожди, ты еще про нас с Йориком не послушал. Мы что, тебе неинтересны? – Грин взял еще сигарету, улыбнулся лукаво, как девочка, которая хочет что-то получить шантажом – платье, мороженое. – Мы отвечаем за сад, но мы садовники никудышные, загубили даже крапиву, так что я рад, что ты приехал.
– Я только в розах что-то понимаю, – Тео подивился, откуда Грин знает – Седрик писал письма, которые читались вслух?
– Сойдет… Йорик откуда-то с севера, с Норвегии; его мама умерла от родов, и у него был отец, но он ему не родной; он был какой-то странный, отверженный, националист, он тоже бил Йорика; и его тоже нашел и забрал ван Хельсинг, это все, что я знаю; он тебе понравится; он сумасшедший, веселый, смелый; он пишет классные стихи, очень образован – математик и астроном; здорово танцует; он как огонь; у него невероятный дар слова
