А пока вот, примите задаток, – незнакомец щёлкнул пальцами, и, непонятно как появившись, кожаный мешочек отяжелил его ладонь. Внутри что-то хрустело, будто там скребся небольшой многолапый паук. Ослабив узелок, иностранец достал большую золотую монету, протянул Петру:
– Одна монета, но какая! Не жалкая медь, что дают за извоз. Да-да, это можно считать задатком, авансом, называйте, как душе вашей угодно. Это ни к чему не обязывает. Если откажетесь, решив, что не хотите поступать ко мне на службу, что же, никто вас за то не обвинит, не осудит. Что ж, не захотите трудится на дело добра, и ладно. Вернётесь, братец, к себе в свою тихую захолустную деревеньку, будете считать каждую соломинку в закромах и думать, хватит ли до выпаса… А если нет, – он подбросил в ладони кошель. – Мы подпишем контракт, и все эти деньги осчастливят вашу семью, Пётр. Ваши родные получат их буквально сразу же, я обещаю! И тут столько, что они ни в чём не будут нуждаться, ни супруга драгоценная ваша, ни дочери, ни их будущие дети, ни дети их детей… Они получат от меня это добро! Ведь творить добро – как раз то, для чего я и приехал сюда недавно… издалека.
«Откуда ему знать про дочерей? И моё имя, и вообще? Что-то совсем уж нечисто!» – но эта здравая мысль утонула в хмельном кружении. Голова почти ничего не соображала, лицо Петра раскраснелось. Но монету он всё же взял, попробовал на зуб.
– Чистейшее золото, мой дорогой, – сказал человек в иностранном костюме, и встал. – За такую монету можно сеном набить закрома всех окрестных селений. Но… вынужден вас покинуть. Если надумаете согласиться послужить мне и подписать контракт, приезжайте на своей замечательной расписной повозке и вороном коне ровно в полночь… через три дня.
– В полночь? Виданное ли дело?.. Какое же такое добро можно делать в тёмный час? И куда же мы двинемся? К тому же метели грядут, по всем приметам…
– Двинемся в путь дальний, – странный человек улыбнулся, вновь блеснули оранжевые ободки глаз. – Но в это я посвящу вас только после подписи нашего договора. Гвилум, – он громко щёлкнул пальцами, вновь блеснув большим зелёным камнем на перстне. – Дорогой Гвилум, прикажи мальчику-половому, чтобы взбил мне как следует постель. Мне пора прилечь – что-то я пока так быстро устаю…
Пётр ещё долго сидел и смотрел, как в безжизненном свете трактирных свечей поблёскивала на его ладони большая золотая монета…
Глава четвёртая
Господин в лисьей шапке
Следующим утром Пётр поехал в извоз больше из-за упрямства, хотя самому не очень-то и хотелось покидать натопленную избу и запрягать Уголька. Да и смысла не было: зачем собирать жалкие медяки, когда уже получен такой аванс в трактире? Но жена, как бывает, испортила настроение: упала в ноги, со слезами молила остаться дома. Слушать причитания, и тем более выполнять её слезливые просьбы было не в его правилах.
Да и не такого поведения он ждал от неё – ведь Пётр покрутил перед глазами Ульяны блестящей монетой, и сказал, что это только задаток перед большим
