воду. Ростом был не выше пяти футов шести дюймов. На нем был темно-синий однобортный костюм, причем пиджак был длиннее, чем следовало. Выглядел он довольно ухоженным, но все равно слегка напоминал какого-то лоснящегося зверька, а его глаза действительно имели светло-карий оттенок. Фидлер посмотрел сначала не на них, а на охранника, стоявшего рядом с дверью.
– Можете тоже идти, – сказал он с легким саксонским акцентом. – Отправляйтесь и передайте своему напарнику, чтобы принес нам еды.
– Я уже попросил об этом, – пожаловался Петерс. – Они знают, что нам нужно, но пока ничего не принесли.
– О, это настоящие снобы, – иронично заметил Фидлер по-английски. – Они считают, что кормить нас – обязанность прислуги.
Всю войну Фидлер провел в Канаде. Лимас читал об этом в его личном деле, и акцент стал дополнительным напоминанием. Его родители были еврейскими беженцами из Германии, марксистами, и только в 1946 году семья вернулась домой, горя желанием любой ценой принять участие в строительстве нового немецкого государства по сталинскому образцу.
– Привет, – Фидлер обратился к Лимасу, как к старому знакомому, – рад вас видеть.
– Привет, Фидлер.
– Вот вы и оказались в конце пути.
– Что за чушь вы несете? – тут же вскинулся Лимас.
– Я всего лишь имею в виду, что вопреки любым обещаниям Петерса дальше на восток вы не отправитесь. Уж извините, – он произнес эту фразу с откровенным удовольствием.
Лимас повернулся к Петерсу.
– Это правда? – его голос дрожал от гнева. – Это правда? Отвечайте!
Петерс кивнул.
– Да. Я всего лишь исполнял роль посредника. Нам пришлось прибегнуть к такому способу. Простите, – счел необходимым добавить он.
– Но почему?
– Форс-мажор, – ответил за него Фидлер. – Ваш первый допрос должен был состояться на Западе, где только посольство могло обеспечить необходимые для этого условия. У Германской Демократической Республики нет посольств на Западе. Пока нет. И потому наши союзники согласились предоставить нам свои помещения, средства связи и иммунитет, которыми не обладаем сейчас мы сами.
– Вы – мерзавцы, – прошипел Лимас, – законченные лживые мерзавцы! Вы знали, что я никогда не свяжусь с вашей прогнившей насквозь организацией. Вот в чем истинная причина, не так ли? И потому подставили мне русского.
– Мы использовали возможности советского посольства в Гааге. А что нам оставалось делать? На первых же порах это была исключительно наша собственная операция. И все шло по плану. Никто не мог предположить, что английская контрразведка так быстро поймет, на что вы решились.
– Никто не мог, говорите? А не вы ли сами меня подставили? Ведь так оно и было, Фидлер. Или будете это отрицать?
«Не забывайте демонстрировать свою неприязнь к ним, – поучал его Шеф. – Тем больше они станут ценить полученную от вас информацию».
– Совершенно абсурдное
