style="font-size:15px;"> Именно это ощущал Генри, пытаясь придать своим мыслям словесную форму. Но чаще всего в раскрытый на луке седла блокнот ложились короткие наброски к окружающему пейзажу, а внутренние ощущения так и не могли обрести словесную форму. Впрочем, молодой человек не торопил события, понимая, что слова сами выльются на бумагу, когда мысль окончательно созреет.
Ещё до полудня выехали к реке Сан-Педро, через брод перешли на другой берег, двинулись вверх по течению. Почти до самого вечера дорога тянулась между рекой и горным хребтом Галиуро, потом едущий впереди аризонец, повернул коня на северо-восток в отроги гор.
Уже на закате показался полуразваленный каменный дом с деревянными пристройками и завалившимися набок изгородями кораля.
Зачарованный величием пейзажа и густотой вечерних красок, Генри остановил коня. Лучи заходящего солнца били в спину, дробились об острые скалы, веером ложились по каменистой округе. Стоило оглянуться, и стоящие против этих лучей сагуаро превращались в чёрные тени, контрастно выделяясь на фоне закатного неба.
Генри нагнал Алисию и Джеда уже у густо обросшей жёлтым лишайником ограды кораля, в который, судя по зарослям травы, давно уже не загоняли скот. Покошенные створки ворот, сколоченные из редких горизонтальных перекладин, скреплённых диагональными досками, были распахнуты настежь, и, судя по всему, давно обездвижены – нижними свободными краями вросли в землю, по бокам заросли жёсткой кочковатой травой. Полуразваленный дом смотрелся уже не так акварельно как издалека, но всё ещё живописно.
К прокопчённой давним пожаром стене прислонился осыпающийся штабель дров. На рассохшейся деревянной террасе – сломанное тележное колесо, полусгнившая бочка, кресло-качалка. Над входной дверью прибит рогатый бизоний череп с пулевым отверстием во лбу.
– Добро пожаловать на ранчо «Грязный Пёс», – сказал Джед, поглядывая на вьющийся за домом голубой дымок. – Похоже, старик дома и нам не придётся искать его по округе.
Генри поднял глаза к почерневшей деревянной вывеске над воротами, в которой торчал наконечник индейской стрелы с остатками полуистлевшего древка, с трудом прочёл истёртое временем название.
– Здесь написано: «Одинокий ветер».
– «Грязный Пёс» – это прозвище бывшего хозяина. Нелюдимый был человек, оттого и забрался в такую глушь. Он назвал ранчо «Одинокий ветер», но в народе это хозяйство всегда именовали «Грязный Пёс». Старая и скучная история.
Джед первым въехал в ворота, и в ту же секунду пуля снесла с его головы шляпу.
– Эй, Канадец, – крикнул Джед, сдерживая шарахнувшегося от выстрела мустанга. – Если бы не твой точный выстрел, я бы подумал, что старость притупила твоё зрение. Выходит, я так сильно изменился за последний год, что ты не узнал меня?
Спустя секунду из-за штабеля дров выскочил старик с винтовкой в руках.
– Чёрт
