на Фобос. Даже без увеличения тот стал явно больше. Очень скоро они прилетят. Хотелось бы поразмыслить об этом подольше, но время было не на его стороне. Клавэйн взглянул на Фелку и подумал: кому из них это путешествие кажется более странным? Фелке с ее поиском смысла жизни без ее возлюбленной Стены или его путешествие в Транспросвещение? Так получилось, что ни то ни другое не будут легкими. Но вместе, возможно, они найдут способы помочь друг другу. Сейчас ему оставалось надеяться только на это.
Клавэйн согласно кивнул, готовый к тому, что рой машин опутает его мозг.
Он был готов дезертировать.
Ледник[5]
Невил Клавэйн осторожно выбирал дорогу в ледяном крошеве. Белое поле простиралось во все стороны, изрезанное трещинами с глянцевыми отвесными стенами. Самые крупные разломы были нанесены на карту еще до посадки, однако он по-прежнему опасался сюрпризов, и каждый раз, когда нога с треском проваливалась сквозь наст, у него перехватывало дыхание. Он прекрасно сознавал, как опасно отклоняться от красной полосы, проведенной его имплантатами поверх ледяной равнины.
Стоило только напомнить себе, что произошло с Мартином Сеттерхольмом.
Его тело нашли месяц назад, вскоре после прибытия на планету. Это случилось неподалеку от базы американо, в считаных шагах от высоких куполов огромного заброшенного комплекса и ледяных пещер. Друзья Клавэйна отыскали десятки мертвецов на самой базе, и большинство из них удалось без труда опознать по списку участников экспедиции. Но Клавэйна беспокоили разломы – не найдутся ли и другие покойники в окружающих базу ледяных полях? Он обследовал лабиринты базы, пока не обнаружил незапертый шлюз, и хотя снегопады давным-давно уничтожили все следы, не приходилось сомневаться, в какую сторону мог направиться отсюда путник.
Задолго до того, как база скрылась за горизонтом, Клавэйн набрел на глубокую расщелину. И на ее дне – едва различимый, даже если свеситься через край, – широко раскинув руки, лежал человек. Клавэйн вернулся за остальными и привел их к расщелине, захватив лебедку, которая опустила его на тридцать-сорок метров в глубину величественного храма из пятнистого рельефного льда. Вскоре он увидел и тело в атмосферном скафандре старой конструкции. Ноги мертвеца жутко изогнуло, словно это были необычно сочлененные конечности существа иной расы. Клавэйн сразу понял, что это мужчина, поскольку шлем при падении сорвался с соединительного кольца и отлетел на несколько метров. Хорошо сохранившееся лицо наполовину утонуло в ледяной подушке.
На Диадеме никто не умирает мгновенно. Здешним воздухом можно дышать, хотя и недолго, так что у мужчины явно было время, чтобы осознать свое незавидное положение. Даже с помутившимся сознанием он должен был понимать, что скоро умрет.
Клавэйн подобрал шлем и прочитал вслух именную табличку на гребне: «Мартин Сеттерхольм».
Он сожалел о случившемся, но невольно почувствовал некоторое удовлетворение от того, что может отчитаться о еще одном найденном. Сеттерхольм числился среди пропавших
Перевод С. Удалина.
