вершины неповторимый вид. Виден изгиб реки, песчаные отмели, лес, луга, озерца, болота, скот на выпасе… Безбрежна голубая даль! Справа расположен жилой массив. Словно встает из воды. Собираются прорыть каналы. Устроить собственную Венецию.
Неужели появятся гондолы? Пока по воде снуют весельные лодки, малоповоротливые катера. Лохматят, вспучивают водную гладь. Спускают отходы промышленного производства в пруд и в реку. Народ рисковый. Игнорируют или презирают возможные отравления.
– Красотища-то какая! – вздыхают, восторгаются.
Завороженно стоят влюбленные.
Вдоволь насладились – удалились. Кирилл Петрович парочку провожает взглядом.
Заметил: девушка непроизвольно плечом прижалась к парню. Возможны между ними отношения. Только возникли, уже произошли? В этом мире все повторяется. Снова и снова. Знакомства, симпатии, создание семьи, близость (близость часто предшествует созданию семьи), рождение ребенка, детство, воспитание, учение, отрочество, первая любовь, молодость, возмужание, преклонный возраст,
старость, смерть… Процесс происходит вновь и вновь. Назван жизнью. Вторично редко что случается. Жизненные этапы сменяются один другим. Развитие происходит не только вверх, по возрастающей. От момента рождения отдаляет каждый новый день. К смерти приближает. Всем известно: человек смертен. Он страшится боли. Смерти – больше всего! Любой человек – искренне верующий. Атеист страшится смерти. Небытия. Готов мириться с любыми условиями существования. Только жить! В определенном состоянии, возрасте начинает думать о смерти. Не в молодости.
Человек обречен на смерть. Она таинственна. Приходит неожиданно. Каждый избавлен от знания момента своей смерти. Не успевает к ней приготовиться. Многие люди встречают смерть внезапно. Не успевают закончить самое важное. Часто откладывают на потом момент покаяния. Забывают просить прощение за невольные обиды, намеренное зло. Никто не знает о случающемся после смерти. Духовное может отделяться от материального. Покаяние смягчает участь, избавит от предстоящих испытаний, страданий еще больших, чем муки. Терзания совести предшествуют загробной жизни. Кирилл Петрович в последнее время часто и много о таком рассуждает. Готовится к… вечности. Заворожен грядущим преображением. Таинственное – влечет. Чаще – отпугивает. Держит в напряжении.
Навстречу влюбленной парочке идет молоденькая мамаша, двигает впереди себя детскую коляску. Поравнялась со скамьей. Кирилл Петрович привстал, предложил:
– Подъезжайте… Присаживайтесь в тень. Ничего… Не помешаете! Сколько ему? А-ля-ля-ля… Простите, обознался! – увидел жест, понял. – А-тю-тю… Еще раз улыбнись дедушке. Детей люблю. Очень люблю! – Добрая улыбка расправила складки лица. Светятся глаза. Мягкие интонации дополнены искренностью. Продолжает: – Нет своих. По-белому завидую. Чужие дети… мне близки. Первая? Хорошо. Замечательно!
– Сразу видно: вы очень добрый, мудрый, милый. –
