прочитал дарственную надпись и удивленно спросил:
– А где золото-то?
– А золота-то и нет, – засмеялся Алексей. – Когда во ВЦИК пришел, мне в наградном отделе говорят – есть, товарищ, на вас приказ, только часов золотых нет. Берите серебряные. Ну, не отказываться же?
– Лучше бы тебе орден вручили, – засмеялся Иван. – Представляешь, идешь по Череповцу, а на груди у тебя крест, рядом – «Красное Знамя». Все девки твои!
– В «Торгсине» Георгий мой, – вздохнул Алексей. – А твой-то жив? Помню, когда я пришел, ты уже с двумя медалями щеголял. Знаешь, как я тебе завидовал?
– Сохранил, – хмыкнул Иван и полез во внутренний карман.
Курманов бережно развернул тряпицу и стал перебирать награды – Георгиевский крест и медали. Кроме первой, «За беспорочную службу», тут были «Трехсотлетие дома Романовых» и две георгиевские «За храбрость».
– А я за службу непоротую так получить и не успел, – вздохнул Алексей.
– Да и куда, комиссару, медали-то царские хранить, – понимающе кивнул Иван, убирая обратно свои сокровища.
– Ты сам-то кем на Гражданской был? – поинтересовался Алексей.
– Да кем… Взводным был. Ротой одно время командовал, под Перекопом. Потом, когда сокращение началось, предлагали кадровым командиром стать или инструктором, отказался. Не по мне сопли подтирать.
– Странно, – пожал плечами Курманов. – Я думал, ты не меньше, чем комполка.
– Ну, какой из меня комполка… – смутился Иван. – Ни грамоте толком не обучен, ни желания не было. Это ты у нас до комиссара бригады дослужился. А мы что…
– Я ведь не просто так спрашиваю, – построжел взглядом Алексей. – Мне начальник губрозыска нужен, а у тебя опыт. Ты с какого года в партии? В том смысле, в эркапэбе? Если в эсэрах состоял, это хуже.
– Да я вообще ни в каких партиях не состоял – ни в большевиках, ни в эсерах. Потому даже комбатом не стал.
– Как так? – удивился Курманов. – А как же тебя начальником трансчека назначили?
– А меня никто о партиях не спрашивал, – пожал Иван плечами. – Из Череповца в волость курьер прискакал, бумагу привез – вот, есть решение укома ВКП(б) командировать в распоряжение трансчека товарища Николаева. Прибыл в Чека, там сказали – принимай двух агентов. Один, совсем молодой парнишка, из реалистов, фамилию запамятовал, а второй солдат из слабосильной команды. Как там его, Рябушкин, кажется? Я тогда подумал: на кой мне инвалид, а тут выходит дылда, ряха с сажень. Думаю, ни хрена себе, слабосильная команда! Мне потом мужики рассказывали, что этот… слабосильный, в синематографе перед сеансами гирями народ развлекал.
– Мусик Рябушкин, – кивнул Курманов. – Знаю такого. Он всю Гражданскую в Череповце просидел. Ты же на фронт раньше меня ушел, а мы с ним еще восстание в Шексне ликвидировали.
– А что, у нас еще и восстание было? – удивился Иван.
– А то… – хмыкнул
