Веселий… Владомир…
Гляну в небо
Гляну в небо, в серые проёмы,
цепким взглядом боль поворошу.
Грозный папа – с кожаным ремнём, и
в то же время он – забавный шут.
В оба глаза – снова – по соринке
и по капле горькой из души.
Врежь, отец, мне пряжкой, по старинке,
а потом, как в детстве, рассмеши.
Врежь за то, что встал на мостик шаткий –
без страховки, глупый во хмелю.
Бубенцы взволнуются на шапке:
«Мальчик милый мой, на боль – наплюй!..»
«Будь доверчив, сделав шаг из дома!..» –
даст совет с улыбкой грозный шут
Гляну в небо, в рыжие проёмы.
И надену папкин парашют.
Говорили звёзды
Он – изменщик. Неужели?!.
Будто прыгнула с качелей,
повстречалась с мощной елью
очень больно головой.
Что же ты творишь, зараза?..
Ах, как подло, ух, как грязно!..
И решила гордо сразу:
«Значит, он – теперь чужой!..»
Говорили с неба звёзды:
«Расстаётесь слишком поздно!..
Всё, что было, – так серьёзно!
Ты не сможешь без него!..»
Да, одной – совсем не просто
в грешной жизни на подмостках.
Но ударил – очень хлёстко,
так что – действуй и не вой!..
Платье новое надену,
выйду, яркая, на сцену.
Да, себе я знаю цену:
раз и восемь ничего.
Да и этой цифры – мало!..
До работы – два квартала;
мужики глядят из зала, –
только нету моего!..
Отпашу, вернусь с работы.
Мне вина хлебнуть охота.
Ну, так завтра же – суббота, –
выпей, девушка, чуть-чуть!..
Нет уж, лучше – чашка чая;
утро трезвое встречая,
вновь продумаю с начала
мой дальнейший славный путь…
Говорили с неба звёзды:
«Расстаётесь слишком поздно!..
Всё, что было, – так серьёзно!
Ты не сможешь без него!..
Да, одной – совсем не просто
в грешной жизни на подмостках.
Но ударил – очень хлёстко,
так что – действуй и не вой!..
Говорит с цветами
Островочки снега на траве пожухлой, препротивный ветер, гололёд местами.
Телефон проплакал,
