кажется, время застыло навсегда. Те же скамейки в зрительном зале, тот же скромный антураж сцены, где мне, наверное, придётся что-то говорить. Ведь зачем-то пригласили.
Народ уже на местах – и не одного знакомого лица! Я, оглядываясь, стал выискивать, где бы присесть. Возле серьёзного, в полевой форме генерала, место было свободным и я, спросив разрешения, опустился рядом.
Потом меня в генерале что-то заинтересовало, и я повернулся к нему.
Господи, как мы постарели!
– «Таня», это ты?
– Ты, цыганок!
Угадал! Цыганом меня звали все школьные годы за смуглость кожи и кудреватую причёску.
Вот судьба! Шли разными дорогами, а встретились здесь.
Было видно, что генерала пригласили серьёзные люди. Генерал живёт в Москве. Большой человек! Он, наверное, и в Кремль вхож…
Порядки новые, а привычки старые. Демократы!
Меня, как потом, оказалось, пригласили совсем случайно. Кто я и что я, здесь никто не знал, кроме пожилой седенькой библиотекарши, которая меня помнила ещё со школы. Работники администрации теперь, как и все «состоявшиеся» люди, конечно книг не читают. Ценят одну книжечку – тоненькую и с крутыми записями цифр денежных знаков.
За кумачовой, ещё с прошлых времён трибуной, бубнил председательствующих о том, как хорошо, что мы теперь все освободились от сталинских ужасов, какое благодатное время для предприимчивых людей делать деньги, и ещё что-то в этом роде.
Мы с генералом, уже объевшиеся такой дьявольской ложью, хлопали друг друга по плечам, обнимались, цокали языками, и не заметили, как нас пригласили на сцену.
Тяжело было стоять в родном клубе, у себя дома, где прошло всё моё нищее детство, и не увидеть ни одного знакомого лица. Горло перехватила спазма, и я, смяв продолжение стихотворения посвящённого родному селу, повернулся к генералу, сказав, что вот он ответит за меня, потому как нервы у него стальные и закалённые перестройкой.
Генерал говорил коротко и толково, посетовав на то, что вот, мол, шумит знамёнами праздник, а пригласили из дальнего времени только нас двоих…
Несмотря на кипящее солнечное марево, стол, накрытый в школьном дворике, был настолько обилен, что генерал, подхватив меня под руку, предложил сходить на речку нашу Большой Ломовис и там, в каком-нибудь омутке, накупаться вволю.
– Есть! – по-военному сказал я. – Приказ не обсуждается! – и мы довольные друг другом, обнявшись, подались на уже порядком обмелевшую реку.
Генерал, плюхнувшись с берега, объёмистым телом только расплескал воду…
Господи! Вот оно, детство-то наше, оказывается, никуда не ушло!
Ухнув с головой на самое дно, я в блаженстве ощутил холодные подводные струи, пока ещё не затянутого илом родничка. Дыхания хватило только на выкрик: «Хорошо-то как!»
– Ты крути, крути
