я пыталась рассказать ей, как мы делаем всякие плошки из глины, она выслушала, но все больше из вежливости. Зато когда я начинала рассказывать содержание тех Записей, что успела прочесть у Хранителя, ее было за уши не оттащить.
Потому я спросила:
– А что?
Она положила передо мной какую-то Запись – на тонком белом листе, даже страшно в руки взять – и сказала:
– Прочти что-нибудь, ладно? Помнишь, как мы с тобой читали? Ну что ты?
Я шепотом сказала:
– Диана, я не могу.
Она растерялась:
– Это еще почему?
– Я же его не знаю… Это… не хорошо.
– Но мы же с тобой…
Она ничего не понимала. Я отозвала ее в сторонку и сказала, по-прежнему шепотом:
– Хранитель меня сюда отправил с вами, значит, с вами можно. А вообще так не делают. Не читают Записи перед человеком, который тебе даже имени своего не сказал.
– Его зовут Лагранж.
– Он сам его должен назвать… А так…
– Что там стряслось? – раздраженно спросил седой. Он посмотрел на часы – такой круглый плоский предмет на запястье. Они все время на него смотрели. Диана говорит, что по нему можно узнать время. Как будто если его измерить, что-то от этого изменится…
– Погоди, Лагранж… сейчас я все улажу…
– У меня через пять минут сеанс связи, – сказал тот, повернулся на каблуках и вышел. Диана побежала за ним. До меня долетали какие-то обрывки разговора, запомнить-то я запомнила, но ничего не поняла. Потом Диана вернулась. Вид у нее был какой-то пришибленный.
– Ну что же ты… – сказала она укоризненно.
На следующий день лодка не пришла.
Я так удивилась, что даже ничего не сказала. Побоялась. Ну и в глубине души подумала, что, может, оно и к лучшему. Уж очень я уставала там, в Доме Звездных. Неправильно уставала – не телом, а головой. Но, когда она не пришла и на следующий день, я забеспокоилась.
– Ну что ты бродишь, как тень? – сердито спросил Хранитель. – Займись делом, раз уж сидишь в Доме. Вон, этот паршивец до чего хозяйство запустил…
Я виновато сказала:
– Я сделала что-то не то… Они и обиделись. Диана говорила этому… Гранжу, что я слишком… слишком… никому… не кабельна. Это что-то значит?
– Понятия не имею, – сказал Скарабей. – Но, насколько я понял, Звездные – люди вежливые. И если бы они тебя выставили (и, кстати, поделом), то извинились бы хотя бы передо мной. Скорее всего, у них нашлись какие-то другие дела. Они же не обещали тебе приезжать за тобой каждый день?
– Нет. Но до сих пор они всегда так и делали.
– И у тебя это вошло в привычку, – сказал Старик. – Вот и избавляйся от нее. Мы сами по себе. Они сами по себе.
Я не успела избавиться – на следующий день лодка пришла.
С самого утра. Улисс спрыгнул с нее и вошел в Дом.
– Прошу прощения, отец, –
