Где и когда они происходят? Есть статистика? Нет? Наверное, нет. И если их тоже включить…
– Мы слишком широко… – Я не закончил фразу, Мери поняла, что я хотел сказать и перебила меня:
– Если разбираться со всем, что говорят, то будет столько фейковых случаев! Наверно, и на этой карте есть, как вы думаете? Кому-то померещилось, что с того света явилось видение…
– Видения не считались, – быстро произнес я. – Наверно, были и такие заявления, но Вакшанский не принимал их в расчет. Каждому случаю он приписал статистический вес. По какой-то своей шкале оценивал, насколько можно доверять данным. Они все есть на карте. Надежные данные – зеленые точки. Очень ненадежные – красные. Между ними – видите – желтые, оранжевые…
– Оценки он ставил на глаз? – улыбнулась Мери.
– Есть у него какая-то система, – уклончиво сказал я.
– Все это так ненадежно, – вздохнула Мери, и мне показалось, что ей расхотелось идти к старикам Викиргам. Я редко – даже думал, что никогда – поддавался влиянию, особенно эмоциональному, но сейчас, сидя напротив этой женщины, я ощущал ее обаяние, ее настроение передавалось мне, это было плохо, и, чтобы выйти из не свойственного мне состояния, я сказал – видимо, слишком резко:
– Ненадежно, Мери? Вы передумали идти к…
– Конечно, нет! – Ответ был стремительным, взгляд – сердитым, она, видимо, решила, что «задний ход» даю я.
– Значит, завтра в десять, – твердо сказал я и добавил: – Они к этому времени успеют встать и позавтракать, но, возможно, не успеют выйти за покупками и на прогулку.
– Может, – с сомнением сказала Мери, – позвонить и предупредить?
– Нет, – не согласился я. – Я хочу видеть спонтанную реакцию.
Впустили нас, как только я нажал на кнопку домофона с номером квартиры. Не спросив – кто мы и зачем. Камеры видеонаблюдения я не увидел, да если бы она и была, какой вывод могли сделать двое стариков, глядя на молодую женщину и одетого в спортивную куртку мужчину?
Когда дверь распахнулась, я решил, что к Викиргам никто никогда не заглядывает, и хозяева рады любому гостю, даже если это страховой агент или, не приведи Господь, вооруженный грабитель.
Элиза оказалась хрупкой, похожей на старинную русскую статуэтку, которая в моем детстве стояла на верхней полке книжного шкафа, чтобы я не мог до нее дотянуться и скинуть на пол. Поэтому, естественно, оставшись однажды дома один, я притащил из кладовки стремянку, взобрался, взял статуэтку в руки и немедленно уронил, отчего она даже не треснула, поскольку оказалась высечена из прочного камня. Как мне потом объяснил отец – из гранита.
Патрик, муж Элизы, выглядел вышедшим на пенсию гренадером расформированного полка: выправка, усы, прямой открытый взгляд, лысина… Впрочем, лысина была не из гренадерского прошлого, а из унылого и постылого настоящего. В том же, что настоящее для стариков уныло и постыло, мы с Мери убедились, как только
