зондерфюрера Фриче больше болтовни, чем истины и важных фактов.
С раннего утра аэродром оцепила утроенная охрана эсэсовцев. Машину, в которой мы ехали с шефом, начальником оперативного отдела группы армий, трижды останавливали. Наши документы и пропуски проверяли самым тщательным образом. Можешь себе представить, что я находился в каких-то десяти метрах от полководцев, чьи имена на устах у всей Германии! Когда «Юнкерс-52» благополучно приземлился и подрулил к шеренге встречающих, у меня зачастило сердце. Первым к самолету направился фельдмаршал фон Бок. Сухощавый и высокий, настоящей «вильгельмовской» еще выучки, он невольно вызывал к себе почтительность. Вместе с ним двинулся Зоденштерн, командующий штабом группы армий. А затем – генералы Паулюс, Гот, Клейст, Руофф, Вейхс, Рихтгофен, Макензен, Грейффенберг. Я во все глаза смотрел в проем двери, когда показался Гитлер. Он довольно энергично сошел на землю. Однако с первых шагов обрел медлительную твердость, выпрямился. Ты знаешь, что я играл в студенческом театре, когда учился в архитектурном институте, и тут подметил, что фюрер интуитивно соблюдает сценический закон свободного пространства вокруг себя, который позволяет выделиться, как бы обособиться. На нем были китель и галифе тонкого светло-коричневого сукна, оттенявшие нацистскую повязку на левом рукаве. Надвинутая на лоб фуражка с высокой тульей придавала голове величественную неповоротливость. Командующий группой армий фон Бок, здороваясь с фюрером, сказал обычные слова приветствия и пошутил: «Вскоре «Блау»[5] будет над всей Россией!» – «А пока я вспомнил о преисподней, пролетая сквозь грозовые тучи», – сдержанно ответил фюрер и, улыбнувшись, подошел к Клейсту и Паулюсу. «Вот они, герои-арийцы, разгромившие большевиков под Харьковом!» – воскликнул фюрер, пожимая им руки. Генералы вытянулись, понимая знаменательность этой минуты… Ах, как бы я хотел быть на их месте! Ведь это же в высшей степени несправедливо, что особые почести и лавры получают генералы, хотя мы, штабисты, ничуть не меньше причастны к проведению операций. И под Харьковым без нашей помощи взаимодействие танковых соединений вермахта было бы невозможно. К тому же, мы обеспечивали информацией и генеральный штаб, всю ставку… Гитлер в окружении генералов и адъютантов направился к машинам. Я похолодел, когда он встретился со мной взглядом! Его светло-голубые глаза лишь скользнули, но я заметил, что он увидел меня! Когда свита проходила совсем рядом, я уловил негромкий, глуховатый голос фюрера. Он хвалил Паулюса и Клейста, заметил, что история не простит, если войска Германии увязнут на славянской территории. «Кавказская нефть нужна нам лишь затем, чтобы двигаться дальше, – сказал Гитлер. – Впереди Иран, Ближний Восток. А первый барьер – Волга». Потом он обратился к Рихтгофену, командующему 4-ым воздушным флотом: «В последнее время мы теряем много самолетов». Генерал-полковник отрапортовал: «Мой фюрер, бои ожесточились. Русские применяют новые Ил-2 и американские «Эркобры». Но причин для серьезных
«Блау» (нем.) – «Синева». Название широкомасштабной операции вермахта на южном крыле Восточного фронта.
