тащился далеко позади, полагаясь на Сил, указывающую повороты, так как две певицы нередко оказывались вне его прямой видимости. В этой части башни располагалась большая прачечная, куда темноглазые приходили, чтобы воспользоваться общественной водой и мылом. Он миновал несколько больших комнат без дверей, где пол представлял собой череду бассейнов.
В столь поздний час здесь почти никого не было. Похоже, наносы башни перенастроили, чтобы они работали на пустосвете, но все-таки Каладину пришлось спрятаться от нескольких водовозных отрядов – повозки тянули люди, а охранниками были певцы, – которые шли по туннелям. Вскоре вернулась Сил, и он нырнул в темную нишу рядом с пустой комнатой, полной корзин для белья. Пахло мылом.
– Впереди сторожевой пост, – прошептала Сил. – Певицы пошли дальше. Что ты собираешься делать?
– Сплавленные поблизости есть?
– Я не видела. Только обычные певцы.
– Теоретически рядовые стражи не должны тебя увидеть, если ты им не позволишь. Следуй за этими певицами с даль-перьями. Надеюсь, их комнаты недалеко. Если они разделятся, выбери ту, что в синей хаве, – вышивка указывает на более высокий статус. Когда узнаешь, где ее комната, возвращайся, и мы придумаем, как туда пробраться другим путем, чтобы украсть даль-перо.
– Хорошо. Но если они уйдут слишком далеко от тебя, я потеряю разум…
– Возвращайся, если почувствуешь себя плохо. Мы можем попробовать в другой раз.
Без единого слова Сил взлетела, оставив Каладина прятаться в комнате с корзинами. К сожалению, вскоре он услышал голоса – и увидел пару певцов с корзинами, идущих по коридору. Похоже, даже воины-захватчики, прислужники древнего зла, нуждались в стирке. Каладин закрыл дверь, погрузившись в темноту, а затем, сообразив, что они могут прийти со своей ношей в эту самую комнату, схватил метлу и сплетением закрепил ее поперек двери.
Поскольку он зарядил концы метлы, буресвет не должен был просачиваться через дверь. Миг спустя она задребезжала: кто-то попытался ее толкнуть. Раздраженные голоса снаружи пожаловались по-азирски, дверь опять затряслась. Каладин сжал скальпель, чувствуя, как давит на плечи темнота. Ужас ночных кошмаров и усталость, которая намного превосходила предыдущее физическое напряжение. Изнеможение, которое он испытывал так давно, что привык считать нормальным.
Когда дверь снова задребезжала, он был уверен, что это темная сила пришла за ним. Он услышал гудение тетивы и крики Газа, призывавшего мостовиков бежать. Крики умирающих, и… и…
Каладин моргнул. Дверь замерла. Когда… когда это случилось? Он подождал несколько минут, вытирая пот со лба, затем отменил сплетение и приоткрыл дверь. Рядом стояли две корзины, певцов не было видно. Он глубоко вздохнул, затем расслабил пальцы, сжимающие скальпель, и спрятал его.
Наконец Сил вернулась.
– Они шли не к себе, – сообщила она, оживленно летая вокруг него в виде светящейся ленты и рисуя узоры в воздухе. – Они оставили даль-перья в комнате
