глоток.
Он осушил бокал и, поставив его на столик, подошел к ней.
– Входишь во вкус? – Взяв бокал из ее руки, он небрежным жестом отшвырнул его. Вино выплеснулось, залив ковер. – Это хорошая примета.
Эльф изумленно уставилась на бокал, утешаясь, что он не разбился, но озабоченная пятнами на ковре.
В этот момент граф схватил ее.
– Милорд!
Он крепко сжал ее в объятиях, запечатав ее уста поцелуем.
– Прекратите! – вырывалась Эльф. – Милорд, имейте жалость!
– Почему? – На его лице не было и тени сожаления.
– Я… я боюсь.
– Тебе не будет так уж больно.
– Дело не в этом, милорд! Но потерять невинность – важный шаг. Мне надо подумать!
– Не будь дурочкой, – произнес он и поцеловал ее.
Выйдя из себя, Эльф со всей силы пнула его в голень. В отличие от капитана граф не носил сапог. Он разразился проклятиями, но ловко увернулся, не выпустив при этом ее руку.
Сжав кулак, она размахнулась, целясь по выпуклости у него между ног. Граф отклонился, и удар пришелся по бедру. Он поймал ее вторую руку и больно сжал. В следующее мгновение она лежала на кровати лицом вниз с заведенными за спину руками. Он держал ее за запястья, упираясь коленом в деликатную часть ее тела пониже талии.
– Что, черт возьми, на тебя нашло?! – рявкнул он.
– Не хочу этого делать, – заскулила Эльф, поспешно возвращаясь к своей роли. – Я боюсь. – Теперь она говорила правду.
– Да ты настоящая мегера! Отлично, Лизетт, как угодно. Но вряд ли тебе понравится это.
Выпустив ее руки, он прижал девушку к кровати всем своим весом, так что она едва могла дышать, не говоря уже о сопротивлении, и задрал ей юбки.
Она опять начала бешено вырываться, извиваясь и лягаясь, насколько возможно в таком положении. Граф снял вначале одну подвязку, затем другую и, опять поймав ее руки, связал их.
Когда Эльф поняла, что он не собирается бить ее или делать что-нибудь похуже, она перестала сопротивляться. Сняв чулки, он использовал их, чтобы связать ей лодыжки. Затем поднял ее на руки и перенес в другую комнату. Там он довольно деликатно опустил ее боком на середину большой кровати.
Она настороженно замерла, когда его руки опять скользнули ей под юбку, но он только развязал шнурки кринолина и стянул с нее жесткую конструкцию.
– Ну вот, – сказал граф, отбрасывая его в сторону, и пригладил ее растрепанные волосы. – Это самое большее, что я могу сделать для тебя, глупышка. – Он накинул на нее покрывало. – Я буду спать в соседней комнате и оставлю дверь открытой. Если передумаешь, скажи.
Глядя ему вслед, она подумала, что справилась со всем этим делом не лучшим образом.
Эльф не могла представить себе худшей пытки, чем та, на которую обрек ее граф. Связанные руки горели, и ее терзало нестерпимое желание вытянуть ноги. Пытаясь облегчить мучения, девушка
