описывал внешность старика и говорил адрес. Ответы, похоже, тоже были одинаковые – отрицательные. Ни одна из бригад «скорой помощи» не отвозила такого старика ни в одну из больниц города.
– Вот тебе и ответ, – сказал Оленев. – Я так и думал.
– Что, что ты думал? – нетерпеливо спросил Чумаков. – Какой, к черту, ответ, если эти балбесы ничего не знают!
– Не обижай коллег, – усмехнулся Оленев. – Это означает, что никто его не увозил.
– Так он дома, а Сенька просто наврал спьяну? – обрадовался Чумаков.
– Сенька наврал, конечно, но дома дедушки нет. Он собрался и уехал. Куда – не скажу, из-за чего – тоже не знаю. Короче говоря, сбежал. Что-то здесь нечисто. Слушай, может, они тебя ограбили, и сбежали?
– Совсем спятил! – возмутился Чумаков. – У меня и грабить-то нечего… Идиотизм какой-то.
– Я же тебе говорил, что он тип подозрительный. Значит, напали на след, он почуял и…
– Дурак ты, – искренне сказал Чумаков. – И что ты постоянно иронизируешь? И без того день сумасшедший, с самого утра сюрприз за сюрпризом.
– Костяновский, – сказал Оленев. – Не он ли приложил руку?
– Зачем? Ему же выгодно, чтобы они оставались в моем доме. Иначе вся его затея лопнет.
– А могли твои родственники догадаться сами, что сейчас они тебе повредят?
– Откуда же? Я бы им никогда не сказал. Никто ничего не знает, да и каша заварилась только сегодня.
– Действительно, – сказал Оленев и больше ни о чем не спрашивал.
– Что же мне делать? – взмолился Чумаков.
– Ничего, – сказал Оленев, – Выполняй обязанности дежурного врача, а утром разберемся. Поедем вместе. Я отпрошусь, а ты сам себе начальник, сам себя и отпустишь… Ладно, я пошел к своим детям. Привет!
– Привет, – рассеянно ответил Чумаков, думая о том, что хорошо бы сейчас заснуть, желательно – крепко, предпочтительно – до утра и лучше всего без сновидений. Или хотя бы совесть заснула на несколько часов, чтобы можно было собраться с мыслями и придумать что-нибудь.
И опять телефонный звонок, резкий, как удар бича. «Может, Сеня?» – подумал Чумаков, срывая трубку.
– Да. Я слушаю.
– Это я, – сказал женский голос. – Здравствуй, Вася.
– Ты? Не ожидал. Ну, здравствуй, Галя.
– У меня к тебе важный разговор.
– Ты звонишь из дома?
– Нет. Я у мамы. Все спят, я потихоньку. Мне трудно говорить, но надо решать. Я больше не могу так.
– Ты что-то предлагаешь?
– Да. Давай забудем.
– Это невозможно, – сказал Чумаков. – Может, вспомним?
– К чему? Если бы ты позвал меня тогда, я ушла бы с радостью. А сейчас поздно.
– Нет! – почти крикнул Чумаков. – Еще можно вернуть, начать сначала.
– О каком начале ты говоришь? – горько усмехнулась Галя. – У меня сын институт заканчивает,
