коек, вызывая очередную порцию казарменного гогота и смеха.
Тем не менее Петруха мужественно держался. Он одновременно боролся с насмешками и явным недосыпанием. Похоже, его ночь в самоволке была романтически бурной, но его, как и всех нас, ждал впереди страшный экзамен по философии. Судя по его измученному лицу и потухшим глазам, ему явно было не до экзамена.
Подойдя ко мне, Петруха решил посоветоваться, поскольку в то время я уже обладал незыблемым авторитетом отличника учёбы, специалиста по разрешению конфликтных ситуаций и даже был активистом первичной комсомольской организации.
– Послушай, – произнёс почти полушёпотом Петруха, – помоги сдать экзамен. Давай зайдём вместе, может, подскажешь или свои «шпоры» дашь?
– Ты же знаешь, шпаргалками я не пользуюсь, – ответил я ему, – ни совесть, ни статус комсомольца не позволяют.
– Жаль, – болезненно произнёс Петруха, хотя взгляд его выражал страдальческую надежду.
– Ладно, – произнёс я судьбоносное слово, словно бросил долгожданную кость для умирающего от голода, – есть одна идейка.
Глаза ничего не подозревающего друга вспыхнули верой в неземное чудо. Я понял, что отступать мне уже некуда, поскольку впереди может ждать или бесславие, или почёт. Надо было отстаивать честь лидера учёбы и подтвердить самому себе школьное прозвище «режиссёр».
– Вот что…, – задумчиво произнёс я, совершенно не представляя, что скажу в следующую минуту. Мозг усиленно работал, в голове мелькали сценарий за сценарием, и наконец-то меня осенило. – Давай, Петруха, сыграем больного.
– Это как так?
– Да вот так! – слегка огрызнулся я и стал развивать только что рождённый сценарий гениального, как мне казалось, замысла. – Доложим преподавателю, что ты немного болен, и мы всей учебной группой попросим для тебя снисхождения. Чтобы педагогическое сердце нашего Волкодава поверило и дрогнуло, чтобы его охватило человеческое чувство жалости по отношению к тебе и ниже тройки в зачётке и ведомости он не поставил. Предлагаю, давай по-тихому возьмём из театрального реквизита нашего учебного спектакля костыли и готовую заготовку на ногу из гипса. Будешь на время якобы со сломанной ногой.
– Здорово! – воскликнул Петруха, скривил страдальческую рожицу и наигранно застонал от воображаемой боли: – Ой-ой-о-о-ой…
– Помнишь кинокомедию «Праздник святого Йоргена» 1930 года выпуска? Вот и играй, как актёр Игорь Ильинский такого же несчастного собрата, прикинувшегося юродивым. У тебя до начала экзамена остался один час на то, чтобы ты вошёл в роль. Давай помогу тебя загримировать. У тебя потом останется минут двадцать, чтобы прорепетировать несчастного больного.
– Ладно. Согласен.
Подготовка к сцене великого и благородного перевоплощения закипела
