Мне так страшно. Спасибо тебе, что ты со мной, везешь меня в больницу, спасибо… – Натали умолкает, смотрит в окно, качает головой, правой рукой размазывает слезы по лицу.
Рамоле хочется потянуться и похлопать Натали по плечу, но она боится отрывать руки от руля.
– Разумеется, я с тобой. И я буду с тобой весь день. – Фраза вызывает ощущение странной неловкости.
Светофор на Чапмен-стрит меняет цвет на красный. Рамола снимает ногу с педали газа. Натали спрашивает: «Ты что, хочешь остановиться?»
– Не хочу. Просто проверяю, свободен ли проезд.
Убедившись, что справа нет машин, она снова поддает газу и проскакивает перекресток трех улиц на скорости. Рамола отваживается бросить взгляд искоса на свою пассажирку, надеясь на одобрение, если не шутку.
Спрашивает: «Голова не болит? Или еще что-нибудь помимо руки? Гриппозные симптомы есть?»
– Болит голова и горло, но я кричала и плакала без перерыва.
– Не тошнит? Температура?
– Не-а. Чувствую себя дерьмово, но… не знаю… дерьмово не так, как во время гриппа. Я вся словно побитая, и пить хочется. – Натали поправляет сиденье, поворачивает колени в сторону Рамолы, потирает живот правой рукой.
– Когда мы приедем в больницу, что они со мной будут делать?
– Проведут осмотр и вколют вакцину от бешенства.
– У них уже есть новая вакцина от этой дряни?
– Вакцина от бешенства у них есть, правда, она не новая.
– А ребенок не пострадает?
– Думаю, ему ничего не грозит, но признаться, я не в курсе, бывают ли какие-либо побочные эмбриональные эффекты.
– Мне охренеть как хочется жить, так что без разницы. Нет, неправда. Разница, конечно, есть. Но я не хочу сдохнуть ради… Господи, какой ужас. Что я несу? – Натали гладит здоровой рукой живот.
– Ты, разумеется, права. Я постараюсь, чтобы они сделали все возможное для вас обоих.
Внедорожник проезжает над развязкой с шоссе I-93. На шести полосах внизу ни одной машины. Рамола вытягивает шею в обоих направлениях, надеясь увидеть хоть какой-нибудь транспорт, но шоссе словно вымерло. Как будто все люди разом исчезли. Мимолетная мысль является в образе заданного шепотом вопроса, вопроса, на который не обязательно искать ответ, он задается, чтобы выразить неверие в свалившуюся на голову неопровержимую истину: неужели это конец?
После колледжа Натали и Рамола два года снимали одну на двоих квартиру в Провиденсе. В это время Натали подрабатывала барменшей и прочитывала (точнее будет сказать «проглатывала») любой молодежный триллер с описанием очередного варианта апокалипсиса. По вечерам, когда Рамола навещала Натали на работе, они ради шутки затевали оживленные и, судя по вниманию посетителей бара, занимательные перепалки о конце всего сущего. Натали уверяла, что цивилизация – карточный домик, вытащи одну карту, и она развалится. В любой системе есть дефекты. С уверенным видом, присущим
