как наш Ронгрим Пьяный Кулак прямо. Только не пьяный, а ведёт себя…»
Ривер вновь содрогнулась всем телом, вспоминая одного не очень приятного гнома из их общины.
– А что будет твоя подружка? – спросил сатир.
– Молоко.
– В смысле молоко? – Корнелия уставилась на неё огромными зелёными глазами. – Здесь не пьют молоко.
– А я пью.
– Она будет мохито.
– Детский?
– Ей тридцать четыре.
Бармен поднял кустистые брови, а затем от глаз побежали лучики морщинок: он придумал очень смешную шутку, которая ему самому дико понравилась:
– Что-то не помогло тебе молоко хоть немного вырасти.
Ривер мысленно уже прокляла всё, что могла, за то, что согласилась поехать с Корнелией в этот клуб. «Может, хоть музыка будет немного поприятнее?»
Она отпила глоток прозрачного напитка, напичканного зелёной мятой и льдом и отметила, что на вкус это весьма недурно. «Даже получше самогонки будет».
И тут, как и следовало этого ожидать, погас общий свет, зато загорелись прожектора над сценой. Откуда-то сбоку из-за звуковой колонки вышел темнокожий юноша в кожаном костюме. Ривер поняла, что это тот самый Игнасио Кабрера. Он встал перед микрофоном и замер примерно на минуту. Затем медленно поднял голову и посмотрел на толпу собравшихся, окинув всех ослепительной улыбкой (не менее ослепительной, чем у бармена-сатира). Все присутствующие девушки с замиранием сердца и дыхания сгрудились у сцены и неотрывно смотрели ему в рот. Медленно-медленно певец поднял руки над головой, показав кистями знак мира, и бархатным голосом прорычал в микрофон:
– Buenos noches, amigos5.
И толпа просто взревела. Одновременно с этим где-то за кулисами ударили испанские гитары, наложенные поверх незамысловатого бита. Певец пригладил волосы, а затем лунной походкой отошёл на другой край сцены, после чего тройным сальто вернулся назад к микрофону.
Ривер посмотрела на Корнелию. Та, положив палец на губы, сидела приоткрыв рот, и, не моргая, следила за каждым движением исполнителя. Гном пожала плечами и отпила ещё немного «заморской самогонки». Парень на сцене её ничем не зацепил. «Таких, как он, ходят тут половина этого города. Вот таких, как наш Ронгрим здесь вряд ли встретишь».
Полурыком Игнасио вколачивал в микрофон своими губами какие-то незнакомые Ривер слова под неустанный ритм гитар, от звона которых уже начинали побаливать ушки.
«Что это за язык? Немного похоже на гоблинское наречие».
Непонятно, из какого места певец вытащил алую розу и кинул в толпу. Ривер с удивлением наблюдала, как стоящие ближе всего к сцене девушки готовы были разорвать друг друга за этот несчастный цветок. «Как будто из золота».
«Самогонка» тем временем кончилась, а в клубе становилось жарковато. Ривер почесала шею под высоким воротом платья.
Видимо, в помещении действительно стало жарко, потому что Игнасио в перерыве между
– (исп.) Добрый вечер, друзья.
