на борту». Лорин снисходительно улыбнулась: «Вы опасаетесь за мою честь?» Капитан зло прорычал сквозь зубы и сплюнул: «Я опасаюсь за дух команды, миледи. Я видел, как кровные братья режут друг друга из-за кружки эля, как устраивают петушиные бои из-за пышной юбки. И не допущу кровопролития на своем судне». Лорин сдержано улыбнулась: «Я тоже его не допущу, сэр». Капитану ее ответ не понравился, но он был вынужден смириться: «Доброго здоровья сэру Вуду, миледи, но помните о моем предложении. Капитан Уилсон не торгуется».
Лорин и впрямь надеялась на выздоровление Вуда. Не то, чтобы он был слишком ей приятен, но без него легенду придется сочинять заново, к тому же удобное знакомство с Клайвом окажется под угрозой. Оставив безмятежного больного под присмотром слуги, она отправилась в свою каюту. Но спокойно дойти не удалось. В месте, где проход был достаточно узким, вдалеке от лестницы, ведущей на верхнюю палубу, путь ей преградил ухмыляющийся моряк. Лорин была вынуждена остановиться, всем своим видом демонстрируя возмущение и недоумение.
– Я слышал, сэр Вуд совсем плох? – с притворным сожалением поинтересовался тот.
– Он идет на поправку, – вежливо ответила Лорин. – Непременно передам, что вы молились о нем.
– «На поправку»? – сбоку из тени вышел еще один потертый ветром человек. – Лекарь со святым отцом толковал (толковали) совсем о другом. Уж не обмануть ли нас хочет прекрасная леди?
– Леди не к лицу вранье, – послышался голос за спиной.
Лорин огляделась. Оттуда да отсюда вышли еще люди. Значит, ждали ее здесь, будто в засаде. Капитан был прав: слишком долгое плавание. Ее окутало парами дешевой крепкой выпивки. Их пятеро облезлых голодных псов, и смотрят они на нее с таким же вожделением, как смотрели бы на сочный свиной окорок, если бы кок вдруг решил их побаловать вместо пресной жидкой похлебки. Голод лишил их остатков разума.
– Ваш капитан беспокоится, чтобы на корабле было тихо, – заметила она.
– А будет тихо, – заверил кто-то. – Кто тут шуметь станет?
– Ну а в море все тихие, как рыбы, – хохотнул другой.
Лорин облизала пересохшие губы. Ситуация была неприятной и, если откровенно, почти критической.
– А это для тех, кто шумит, – пучеглазый тощий моряк показал узкий нож и поскреб им побитую оспой щеку.
– Ясно… джентльмены, – Лорин обвела их взглядом, – я вас умоляю…
– Не нужно, моя госпожа, – гоготнул тот, кто стоял справа. – Это мы тебя умоляем.
Они все захохотали, не боясь, что их услышат. В самом деле, кому покажется странным, что отдыхающая команда развеселилась?
– Поди сюда, кралечка. Поди-ка, милая…
Лорин взялась за ленту, служившую ей поясом, и принялась развязывать сложный бант. Кто-то присвистнул, кто-то шумно сглотнул и грязно выругался. Юбка, превратившись в полотнище, повисла, обнажая ноги в бриджах. Прежде, чем несколько обескураженные наличием части мужского гардероба моряки успели что-либо
