самой себе. Может быть, она не зря затеяла это безумие? Нет, не зря. Все пройдет, но у нее останутся воспоминания; она будет лелеять их, когда станет старой, костлявой, скрюченной, как древнее иссохшее дерево. Воспоминания о двенадцати месяцах счастливой замужней жизни с мальчишкой, которого она боготворила. Некоторые люди лишены даже этого, думала она.
– Мне не по себе в этом туалете, слишком он вызывающий, – пробормотала Корделия, пытаясь натянуть край платья повыше.
– Negaran nabash, – отрезала Райза и решительно убрала ее руку. – Не волнуйся. Это первый твой настоящий бал после замужества, там будет весь Лондон. Покажи им, что ты гордая. Покажи, что никому не под силу тебя унизить и заставить почувствовать себя маленькой девочкой. Покажи им, что ты – Джаханшах. – Она кивнула в сторону двери и хитро подмигнула. – А сейчас мне пора. Нельзя заставлять Alijenab[21] Джеймса ждать.
И Райза выскользнула из спальни, оставив хозяйку перед зеркалом. Корделия чувствовала себя довольно глупо. Джеймс редко заходил к ней в комнату; она догадывалась, что он не хочет нарушать ее уединение, мешать ей. Он снова постучал, прежде чем войти, потом закрыл за собой дверь.
Она постаралась не разглядывать его во все глаза, как влюбленная девчонка. Он был одет в черный фрак и белый жилет. Сумасшедший оборотень, портной его отца, в очередной раз постарался на славу: одежда была безупречно подогнана по фигуре, тонкое сукно облегало широкие плечи и мускулистые руки, под белой сорочкой угадывалось стройное тело. Взгляд Джеймса упал на Корделию, и он застыл. На скулах его выступил едва заметный румянец.
– Маргаритка, – заговорил он. – Ты выглядишь… – Он смолк, тряхнул головой и сунул руку в карман. Рука слегка дрожала, и у него не сразу получилось вытащить небольшую коробочку, оклеенную черным бархатом. Он протянул коробочку Корделии, и она не без удивления взяла ее.
– У нас юбилей, две недели, – объяснил Джеймс, отвечая на ее недоуменный взгляд.
– Но… Я тебе ничего не купила… – Корделия машинально погладила бархатную крышку. – Ведь я не знала, что через две недели принято обмениваться подарками.
– Не принято, – успокоил ее Джеймс. – Просто у меня свои причуды. И это – одна из них. – Он усмехнулся. – Открой.
Корделия открыла футляр и увидела на черном бархате сверкающий золотой кулон с цепочкой. Она достала украшение и восхищенно ахнула. Кулон представлял собой миниатюрный глобус – крошечный шарик с выгравированными на нем очертаниями континентов.
– Мы столько говорили с тобой о путешествиях, – с некоторым смущением продолжал Джеймс. – И вот мне захотелось подарить тебе весь мир.
– Как это чудесно. – Корделии казалось, что ее сердце готово разорваться от волнения. – Подожди… я сейчас ее надену…
– Не надо, не надо, – рассмеялся Джеймс, обходя ее. – Там очень маленький замок. Я тебе помогу.
Он ловко расстегнул замочек и надел ожерелье на
Его превосходительство.
