чтобы герой защищал нужную родину, политрук переписал название книги на отдельный листочек и отложил труд туда, где будет особая стопка.
Дальше – быстрее. Приноровившись читать содержание по десятку страниц, он бегло вгрызался в самую мякоть и потрошил, препарировал, ставил диагноз. День за днём, ночь за ночью.
«– Знаете, барон, мы – вообще мы, женщины – можем вам дать ровно столько, сколько вы – вообще вы – от нас ждете, – улыбнулась Матильда. – Хотя всё это весьма зыбко.
– Так вот где загвоздка… Каждый раз, уговаривая дам сходить за вином, мы в это не верили. Вуаля – результат. И как же начать ждать того, во что ты не веришь?
– Это уже из области самогипноза, – подал голос Жульен. – Если так хочется, проще сходить самому.
– И правда, барон, я плохо понимаю, что именно вы хотите от меня услышать.
– Вообще, брат верно подметил. Хочу услышать, стоит ли верить и ждать, или лучше всё самому?
– Хм… ну, скажем так. Если я живу с мужчиной, который любит вино, то я могу вполне сходить за вином, как и он может сходить в сад за фруктами для меня. Если же я вина терпеть не могу, то и мужчину, который его пьет, тоже не терплю, – она сделала акцент на последних словах, – и за вином – нет, не пойду. Да и вообще, вряд ли мы окажемся в ситуации, когда он захочет попросить меня сходить за вином.
– Ага. Значит, если мужское мировоззрение и предпочтения с вашими не совпадают, то он для вас вроде и не существует. Вы же понимаете катастрофичность подобных взглядов? Сколько искали, но идеальных соответствий в природе не существует.
– Не существует. Но если я люблю – я принимаю его таким, какой он есть. И вино в наших отношениях уже не играет определяющей роли. А вот если любви нет, если есть, хм, привычка, может быть, удобство жизненное, то раздражать со временем начнут всякие мелочи, особенно если ты их, эти мелочи, терпеть не можешь. Другое дело, если я равнодушна к появлению этих мелочей, тогда вино, водка, мусорное ведро не имеют значения. А менять человека под себя… неприемлемо. Или он меняется сам, по своему желанию, потому что не хочет меня раздражать и расстраивать, или не меняется, и тогда уже я сама должна подстраиваться под него, если он мне нужен и дорог.
– И это работает?
– Гипотетически.
– Ага… – обрадовался барон. – Значит, у вас только теоретическая подготовка и практикой не проверялась?
– Практикой… – она мечтательно закусила губу, – нет, не проверялась. Но, возможно, однажды…»
На этом месте выхолощенное Кисельковское пренебрежение дрогнуло, и он позволил себе улыбнуться. То ли узнал в Матильде смешливую Вальку, то ли вспомнил себя разбитным и безусым. Нет, что-то загадочное было в бестолковых книжных словах. Пустое, нелепое, но, возможно, то самое.
– Эх, новодел. Баронессы про наши вёдра даже не слыхивали, – сетовал он. Так на четвёртый день появилась
