веков, летит боевыми самолетами, узко-узко сворачивается в дула танков и пулеметов, складывается звездами-сюрикенами, комкается в скелеты убитых солдат, развевается боевыми знаменами. (Нет Имени) не нравится, он не хочет сворачивать из пространства смерть и кровь, он (она, оно, они?) не хочет читать газету, но понимает, что должен (Должна? Должны?) прочитать до конца. (Нет Имени) не верит, перелистывает страницы, не понимает, почему все одно и то же, одно и то же, это ведь разные страницы, разные эпохи, почему снова и снова все те же слова, за которыми последует смерть и кровь.
Темнеет.
Небо ощеривается звездами.
Газета хочет сложиться в кресло, в кофейник, в чашечку кофе, в сидящего человека, а пятый лист чтобы был газетой, надо же что-то читать – но на этот раз что-то не клеится, газета как будто забывает, как ей сложиться. (Нет Имени) тоже не в себе, изгибает пространство то туда, то сюда, не знает, в какую фигуру сложить. (Нет Имени) и газета задумываются, что делать, как-то нужно сложиться в другую историю, которая пойдет совсем иначе, где не будет поля, усеянного мертвыми костями, и сожженных дотла городов, канувших в небытие. Листы вертятся, складываются во что-то невообразимое, беспомощно рассыпаются. Все смотрят на пятый лист, смотрят со странной надеждой, что он что-то знает, что-то придумает, свернется во что-нибудь невероятное – а кто его знает, а вдруг…
Запекурица с декорицей
Страница 461
…нет-нет, уважаемый читатель, все правильно, в книжке четыреста шестьдесят страниц, как вам и было обещано, вы не торопитесь в типографию претензии писать. Это мы уже сами тут собрались, когда книжка кончилась, вот и получилась еще одна страница, которой обещано не было.
Да вы располагайтесь, уважаемый читатель, я же вижу, вам давно хотелось с нами вот так посидеть в конференц-зале буквечного города. Вот и устраиваетесь, и ампирожкров попробуйте, вы все думали, каковы на вкус, вот и узнаете… Кажется, еще о чем-то спросить нас хотели… Не помните уже? Ну конечно, столько страниц прошло… ну да ничего, вспомните еще, может быть…
Как мы рады вас видеть, вы даже не представляете. Вы сами понимаете, читатели к нам редко заглядывают, книжек-то сейчас как звезд на небе, нашу полтора человека прочитали… Так что мы каждого гостя привечаем, можем себе позволить, мы же не какие-нибудь, которые миллионными тиражами, у которых от читателей проходу нет, мы и за стол усадим, и ампирожков положим, и молокофе нальем, или вы далекофе предпочитаете?
Собственно, вы извините, что мы так… вы думаете, мы просто с вами посидеть, пообщаться хотим, а у нас тут свои цели… Мы про Кейстоуна поговорить хотели, да-да, про него…
Вы понимаете, что получилось-то, вот мы все как один знаем, что он виноват, что это он все устроил – только доказательства ни одного нет, понимаете?
