Ему не хотелось оставлять ее сейчас, особенно после томительного ожидания и безызвестности, в которой он пребывал почти целый день.
Дед деликатно ушел в дом, чтобы не мешать им прощаться.
Есения стояла на ступеньке крыльца, отчего ее лицо было почти на уровне лица Леонида, и смотрела на него застенчиво, словно чего-то ждала. Он не стал ничего говорить, а только шагнул к ней и, крепко прижав ее к себе, поцеловал в губы. Утром они были солоноватыми от морской воды, сейчас же у них был свежий и сладкий арбузный вкус. У него перед глазами вдруг возникла картина, как Есения аккуратно вгрызалась в сочную спелую арбузную мякоть, а по ее губам и подбородку стекал розовый сок, и его это вдруг бешено взволновало. Он, видимо, сделал ей больно, сильно впившись в ее губы, потому что Есения вдруг застонала и отстранилась.
– Не целуй меня так! – выдохнула она и, круто развернувшись, убежала в дом.
Леонид озадаченно посмотрел ей вслед и потрогал свои губы, хранящие ощущение прикосновения к ней. Сердце его бухало в груди, как кузнечный молот. Выровняв дыхание, он пошел к себе в санаторий, надеясь, что сможет со временем преодолеть застенчивость Есении и это позволит не ограничивать их общение одними лишь поцелуями.
Глава шестая
Зайдя на следующий день за Есенией, Леонид обнаружил ее уже сидящей на крыльце при полном параде. Она нервно теребила поясок своего платья.
Завидев его, она поднялась и пошла к нему навстречу.
– Леонид Ярославович… – сказала она, подойдя к нему, и тут же поправилась: – Леонид, я хочу вас попросить…
– Опять «вы»? – недовольно поморщился тот. – Мы же вчера вроде перешли на «ты»!
– Ну хорошо, хорошо, – покорно согласилась она. – Леонид, я хочу тебя попросить… Мы же с тобой договаривались, что ты не будешь на меня наседать, но ты…
– Разве ж я наседаю?! – воскликнул Леонид. – Я только поцеловал тебя и все!
Есения слегка покраснела и возразила:
– Возможно, для тебя это и «только», для меня же это много значит…
– Ты так говоришь, как будто раньше никогда не целовалась, – улыбнулся Леонид, подходя к ней вплотную. – Что тебя так беспокоит? Тебе было неприятно?
– Нет, что ты, наоборот! – поспешно возразила она и тут же залилась краской. – Но меня это ко многому обязывает… а я бы не хотела сейчас брать на себя обязательства и принимать какие-либо решения. Давай договоримся, что мы с тобой вместе отдыхаем, но в пределах определенных рамок… Иначе я буду вынуждена уехать, хотя мне этого, честное слово, совсем не хочется…
– Раз это так для тебя важно, – сказал Леонид, – то я готов сделать все, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Постараюсь держать себя в руках, хотя мне этого, честное слово, совсем не хочется…
Он вовсе был не намерен шутить, но, повторив слово в слово ее же слова и осознав это, рассмеялся и попросил Есению:
– Послушай, давай все упростим, а то я чувствую себя неловко. Я буду держать
