кое-что архиважное. Поверь, это поменяет твое видение ситуации, в которой находишься.
«Если бы ты знал, с каким количеством людей и разных сущностей мне с недавних пор пришлось общаться, то ты понял бы, что разговорами меня уже не удивишь», – подумал на это Денис и вслух ответил:
– Хорошо, я слушаю.
– Отлично, брат, – ответил неизвестный и с оттенком какой-то странной грусти спросил: – Вот скажи, у тебя никогда не возникало желания переиграть на свой лад всё в прошлом: перейти дорогу правильно, войти в нужные двери вовремя, да и вообще, не ошибиться лишний раз? Или ты, как некоторые, ни о чём не жалеешь из принципа?
– Извини, к чему ты ведёшь, объясни? – недоумённо ответил Готфрид. – Не хочет изменить прошлое только тот, наверное, кто ни к чему не стремился, или жил красиво, как водопад – что упало, не жаль.
– Я это всё к той сцене, которую ты видел во дворе, – пояснил неизвестный. – Все дело в том, что мне иногда кажется, люди на две третьи – это упертые рабы своей закостенелости. Они как рогатый скот: пока с утёса камень на башку не рухнет, не сдвинуться с квадрата выпаса. Поэтому часто тех, кто хочет быть со мной, приходится стегать, как каменного идола, и говорить, что тяжело в учении, но в бою легче. Этому учат ещё в школе, но моя наука пообъёмней будет. Просто знаешь, кто я такой? – спросил он неожиданно у Дениса и, не дожидаясь ответа, чуть привстав, продекламировал: – Я просто весёлый князь Берендей, хранитель и проводник особой энергии, мощной, как солнечный медведь. Эта сила меняет человека, а главное, даёт ему возможность предвидеть многое и отвернуть из-под носа многих бед в жизни, кроме смерти. И этим я готов с любым поделиться, если сможет всё принять. А после, уже никто не будет говорить, что я плохо с людьми поступаю. Просто давай сейчас их спросим, – Берендей зычно обратился в зал к гостям: – А ну, народ, скажите нашему другу, правильный ли я человек?
– Ты всегда прав, князь! Ты молодец! – послышались мужские и женские голоса.
– Вот она, любовь народа, – удовлетворённо ответил Берендей, опускаясь на место, – хоть и ветреная стерва, но она существует! – заговорил о другом. – Тут главное, не чему учить, а как преподавать. У меня есть метод сладкого пути познания, с которого так просто не сойдёшь. Как видишь, эти люди узнали, что это такое, – кивнул князь в сторону зала изобилия и продолжил. – Другой обычный путь, через ошибки и утраты, тоже есть, не думаю, что он лучший. Для сравнения тебе его хоть сейчас можно устроить, но вряд ли захочешь, – многозначительно усмехнулся Берендей.
А Готфриду в эту секунду почудилось, что позади князя вместо поросят на вертеле вращаются человеческие туши, словно подтверждая распространённое убеждение, что для достижения чего-либо нужно многое претерпеть. Денис замотал головой, отгоняя это наваждение. А Берендей, как ни в чём небывало, продолжал:
– Но это всё мелочи. Главное в том, что я знаю, друг мой родной, зачем ты пришёл и кто тебя послал. Это смертушка дорогая, наш закат бирюзовый! – и Денису показалось,
