а ночью – еще лучше, так что самых опасных мест удавалось избегать.
Третий день они перемещались с места на место по окраинам Припяти, временами останавливаясь и подолгу наблюдая. Лесь рассматривал траву и листья на деревьях. Один раз показал Ирине сломанную ветку ели с иголками, порыжевшими на концах.
– Видишь?
– Погибла.
– Да. А радиации на ней нет. Как же так? И рядом растет такая же елка, с которой все в порядке.
– Не знаю… – она пожала плечами. – А вы что думаете?
Лесь выбросил ветку.
– Я ничего не думаю. Я стараюсь понять и не могу. Мертвая вода, мертвая земля, мертвый город… Как-то приходилось читать, что в Японии очень не любят тех, кто пережил атомные бомбардировки. Тогда не поверил. Они там дружный народ и очень трудолюбивый. Почему так? Теперь, кажется, начинаю понимать. Они уже сталкивались с чем-то подобным.
– Что-то убивает здесь жизнь.
– Наверное ты права. А ты, Зигфрид, что скажешь?
– Пока ничего, – ответил немец. – Я ощущаю опасность. Те призраки по-прежнему где-то здесь, но я бы не сказал, что мы являемся их целью и что у них вообще есть какая-то цель.
– Если ты ее не видишь, то это не значит, что этой цели нет.
– Те трое, когда я взлетел, потеряли нас сразу же. Я не думаю, что они вообще могут видеть нас.
– Тебя-то они тогда ночью как-то разглядели…
– Может быть, не разглядели, а почуяли, или ощутили иным способом, как я сейчас ощущаю их.
– Слепые? Хммм… – учитель снова затянулся дымом. – Почему бы и нет?
– На самом деле совсем не обязательно, что я их именно видел. Бывает, что “слепой взгляд” можно спутать с обычным, а приглядеться времени не было.
– Вот как? Может быть…
– Но я-то их тоже видела, – сказала Ирина.
– Уверена, что глазами? Там темно было. Какую-нибудь кикимору, ты бы в такой темноте не разглядела, при всем желании. Хотя они и сами могли светиться… В общем, вариантов много. Может быть, это на самом деле какая-то нежить. Сколько-то людей во время аварии наверняка погибло, а энергии было – хоть залейся. Хватило бы на прорыв.
– Я начинаю понимать, что такое быть старшим на своей земле, – помолчав, тихо произнес Зигфрид. – Раньше в такой ситуации я бы просто оставил все, как есть и пусть люди сами разбираются.
– Самое обидное, что это не моя земля, – Лесь выбил из трубки пепел. – Здесь жил Скиф. Ты с ним сталкивался в свое время в Севастополе. Он с трудом сумел эвакуироваться оттуда. Помнишь?
– Да.
– Скиф ушел сразу после войны, причем не оставил ученика. Но и знания не рассыпались.
– Как это? – удивленно спросил Зигфрид. – Их с собой не возьмешь. Если знающий покидает этот мир, то его сила остается.
– Она и осталась. Где-то он умудрился ее спрятать. И к себе он в тот день никого не позвал. Только передал, что знания его разыщет тот, кто их достоин.
