тогда, может, выживешь.
Ангус хотел ответить, что ни на что не надеется, что все, кто мог бы прийти за ним, умерли и лежат в этих безымянных могилах, и собаки воют над ними, но не смог выдавить ни слова.
Бритый вернул его на землю и приказал:
– Подставь ладонь.
Ангус завороженно подчинился. Нагнувшись с высоты своего нечеловеческого роста, незнакомец насыпал ему полную горсть семечек. И пошел дальше. Ангус так и остался стоять, глядя ему вслед, с раскрытым ртом и колотящимся сердцем.
– Ну, ты даешь, – послышался знакомый голос.
Бледный от страха Ланси осторожно приблизился к нему мелкими шажками.
– Знаешь, кто это был? – выдохнул он.
– Нет.
– Это Куланн Две Половины, – пробормотал Ланси. – Небеса всеблагие, я чуть штаны не намочил.
– Кто он? – спросил Ангус, чувствуя, как ветер леденит его мокрую от пота спину.
– Третий тысячник Вольного воинства. Серьгу-то в ухе видел? Наемник, из тех, что брали город вместе с Бресом.
– Почему его называют Две Половины?
– Потому что он одним ударом разрубает человека пополам, вместе с кольчугой и доспехами от макушки до седла, – судорожно сглотнул Ланси, глядя перед собой потемневшими глазами. – Говорят, что в своей первой битве он умер на поле боя, но Безносая Богиня, танцевавшая на трупах, наклонилась и поцеловала его, и он снова встал и взял в руки меч. Говорят, его нельзя убить, потому что на самом деле он и не живой по-настоящему, а человека для него прихлопнуть все равно, что муху.
Невольно сжав руку, Ангус почувствовал, как что-то впилось в кожу. Он опустил взгляд и увидел – семечки.
Куланн кивнул дежурному у входа в казармы. Раньше здесь останавливались воины знатных гостей Эннобара, теперь с удобством расположились наемники. Вольным воинам нечасто доставалось такое роскошное жилье, да еще и приспособленное специально под нужды войска.
Куланн поднялся на второй этаж и вошел в большую захламленную комнату. Посредине стоял широкий стол, уставленный едой и вином, и за ним в одиночестве трапезничал косматый седовласый здоровяк.
– Не подавись, Лютвин, – ухмыльнулся Куланн.
Он обошел стол, плеснул себе вина и развалился на лавке рядом с толстяком.
– Не дождешься, – рассмеялся Лютвин, отчего его сытое брюхо заходило ходуном, а серьга в ухе качнулась, блеснув в свете свечей, – и еще усердней вгрызся в мясо. Куланн тоже взял себе кусок.
– Вечером на игру собираемся, – Лютвин слизал жир с пальцев и подмигнул. – Хочу обставить парней и отыграться за прошлую. Пойдешь?
– Да ну, – зевнул Куланн. – Не понимаю я этой вашей радости.
– Ты не азартен, – ухмыльнулся Лютвин. – Холодная кровь.
– Не азартен, – согласился Куланн. – Я даже в сражении всегда голову ясной сохраняю.
– Вы,
