схватил трубку и с тревогой спросил:
– Мама, ты?
В ответ услышал насмешливый голос Петровского, начальника отдела, где трудился Мельников:
– В это время не мама звонит, а жена из командировки.
– Ой, извините, товарищ полковник. Старший лейтенант Мельников слушает.
– Сергей, тут странные дела завертелись. Сам толком не знаю, но генерал срочно приказал приехать в институт. Пять минут на сборы. Дежурная машина за тобой уехала. По дороге захвати Михайлова.
Мельников положил трубку и посмотрел на часы – 6:37 утра. «Странное время для совещания у генерала, – подумал Мельников. – Почему пожилым людям не спится?»
Войдя в кабинет начальника института генерала Пономарёва, Мельников понял, что зря подумал о нежелании пожилых людей поспать подольше. Генерал, судя по слегка припухшему лицу, приехал на работу в такую рань не по своей воле. Дело, по которому собрал сотрудников, явно серьёзное. За длинным столом совещаний, стоящим буквой «Т» к рабочему столу начальника, сидел полковник Петровский.
– Товарищи офицеры, – обратился к собравшимся генерал. – Вчера в 23:05 на Кольском полуострове, около города Кемь нашими лётчиками обстрелян и принуждён к посадке корейский пассажирский самолёт.
Генерал встал из-за стола и подошёл к большой карте страны, висящей на стене в раме и покрытой специальным прозрачным материалом, позволяющим рисовать на ней. Красным фломастером генерал очертил место посадки самолёта.
– Имеются жертвы, – продолжил генерал. – Самолёт пролетел прямо над нашими сверхсекретными объектами. В 9:30 на место вылетает комиссия. Задача: установить случайное ли нарушение или преднамеренное. На самолёте возможно шпионское оборудование и начальник управления приказал направить на место наших сотрудников.
Генерал на мгновение замолчал и выражение лица странным образом изменилось – из нормального человека, обсуждающего рабочие моменты с подчинёнными, неожиданно проявилось, словно чернила на промокашке из школьной тетради, лицо советского руководителя. Не важно его место в славной руководящей когорте и чем руководил – бригадой, цехом, заводом, институтом, – он всегда ощущал свою тяжёлую комиссарскую ношу – нести в массы политику партии и государства. У партийных работников «комиссарство» сидело обязательным атрибутом принадлежности к избранным и они всегда «несли», а у обычных руководителей-специалистов – необходимый добавок к должности, их «вторичный руководящий признак».
С «новым» лицом и тоном партсобрания, генерал обратился к сидящим за столом:
– Все должны понимать – дело ещё и политическое. Под контролем ЦК. Товарищ Брежнев должен сегодня лететь на переговоры к федеральному канцлеру в Германию. А тут возможна провокация. Многие из наших натовских «друзей» с удовольствием испортили бы важную встречу руководителей двух стран. Повторяю ещё раз – нужно самым серьёзным образом разобраться с корейцами. Тщательно проверьте, –
