Мать! Славься, Мать! Славься, Мать!
После чего почётные гости сели, а остальные продолжали стоять.
– Сегодня мы приветствуем в наших рядах новое, молодое поколение сыновей и дочерей Великой Матери, юных граждан Радужной Федерации!
Голос Верховной Жрицы, многократно усиленный динамками, разносился над площадью. Она повернулась к подросткам, стоящим у самых ступеней, и торжественно произнесла:
– Теперь вы Радужные Соколы. Полноправные члены общества, его лучшая и самая прекрасная часть – Привилегированные. Но носить это гордое имя не только радость и счастье, это ещё и огромная ответственность!
Пафосный голос жрицы, разливаясь, плыл над толпой. Народ слушал, опустив головы. А в это время в ложе для почётных гостей, почти не обращая внимания на происходящее, два человека вели негромкий разговор. Было видно, что они давно знакомы, возможно, даже были сослуживцами, поскольку на обоих были зелёные охотничьи френчи. Тот, на котором, вопреки всем традициям, красовался сенаторский значок, был похож на сицилийца или испанца. Яркий брюнет с волнистыми волосами и красивыми карими глазами был типичным уроженцем юга.
Второй был его полной противоположностью. Он сидел, удобно расположившись на стуле. Зелёный охотничий френч, без единого знака отличия, что полностью соответствовало традициям, выдавал в нём добровольца-отставника. На нём были строгие чёрные брюки, а форменные ботинки тускло блестели при свете дня. Светлые волосы, были тщательно зачёсаны назад. Идеальной формы профиль и гладкая белоснежная кожа, оттеняемая стойкой френча, выдавали в нём северный, нордический тип. Он вполне мог бы сойти за молодого наследника или юного аристократа, если бы не глаза. В их синеве был разлит такой ум и холод, что, казалось, они видят собеседника насквозь. Немногие, очень немногие могли выдержать взгляд этих ледяных глаз…
– Как время летит! Из Орлят в Соколы… А где радужные галстуки? Я не понял? – насмешливо спросил обладатель сенаторского значка.
– Сенатор, уж ты-то должен знать, что их носят только Орлята, – спокойно напомнил второй.
– Ах, точно! Вечно я забываю…
Сенатор устало махнул рукой:
– Напомни, Князь, ведь тех, кто носит галстуки, уже можно чпокать, верно?
– Да, можно, можно. Галстуки для этого и были придуманы. С 12-ти лет, официальный возраст согласия. Ты вообще о чём-то другом, кроме малолеток, можешь думать?
– Конечно, могу! – горячо отозвался Сенатор. – Вот об этом!
И, тряхнув чёрными кудрями, открыл небольшую фляжку и ловко сделал глоток.
– Да… – тяжело выдохнул он. – Раньше в 12 лет Бар-Мицву праздновали, а сейчас галстуки вяжут.
– Бар-Мицва в 13. В 12 Бат-Мицва, для девочек. Но смысл один и тот же.
– Блин, всё-то ты знаешь, интеллектуал хренов! – презрительно скривился Сенатор.
– Ну, извини… Образование не спрячешь, – развёл руками Князь, без всякой обиды.
