Как кот?
БЕККИ. Кот в порядке.
ТЕТЯ ЛИЗ. Твой муж гонялся за ним на пикапе.
БЕККИ. Это был Джон Фостер.
ТЕТЯ ЛИЗ. Это был твой муж.
БЕККИ. Я про кота, которого звали Джон Фостер. Джон Фостер Даллес. Теперь у нас другой кот. Ты это знаешь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Ничего тупее просто быть не может. Взрослый мужчина, мчащийся за котом со скоростью девяносто миль в час.
БЕККИ. Он не причинил ему вреда. Только отдавил хвост.
ТЕТЯ ЛИЗ. Здоровенный, уродливый, тупой чурбан.
БЕККИ. Тетя Лиз, я не хочу ссориться с тобой из-за Кларенса. Я принесла бумаги, которые тебе надо подписать.
ТЕТЯ ЛИЗ. Не читаю я больше газеты[7]. От «Кантонского депозитария» руки становятся черными, словно ты – шахтер.
БЕККИ. Нет, это юридические документы. Тебе их надо подписать.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я больше не могу писать.
БЕККИ. Все, что тебе нужно, так это расписаться.
ТЕТЯ ЛИЗ. Не хочу я расписываться. С расписыванием я покончила. Я собираюсь присоединиться к Дейви, и Гретхен, и Льюису, и Дороти, и Рудольфу Валентино[8], и к Джону Фостеру Даллесу на небесах.
БЕККИ. Тетя Дор не умерла, Джон Фостер просто сбежал, он был слишком злобным, чтобы умереть, а Гретхен, возможно, и умерла, но я не думаю, что она на небесах. Поэтому подпиши для меня эти бумаги. Займет это у тебя секунду, а потом ты спокойно поспишь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Откуда я знаю, что у меня есть секунда? Я выгляжу будто у меня есть секунда? И почему я должна что-то подписывать человеку, который даже не принес мне банан? Возвращайся с бананом и, возможно, я прочитаю твою газету, хотя бы раздел с телепрограммой. В последний раз, читая газету, я заснула и вымазала краской все лицо. Проснулась, и выгляжу, как Эл Джолсон. Где Бен? В Айдахо?
БЕККИ. В Коннектикуте. Я лишь хочу, чтобы ты подписала мне пару бумаг, а потом я уйду. Я действительно думаю…
ТЕТЯ ЛИЗ. НЕТ!
БЕККИ (начинает плакать). Извини. Я просто подумала…
ТЕТЯ ЛИЗ. Не плачь, Бекки. Я этого терпеть не могу.
БЕККИ. Я стараюсь сделать так, чтобы тебе было лучше. Ты это знаешь.
ТЕТЯ ЛИЗ. Тогда перестань плакать.
БЕККИ. Я оставлю эти бумаги здесь, чтобы ты взглянула на них, когда у тебя будет время, хорошо? Подпишешь их, когда тебе будет удобнее, а я заберу, когда приду к тебе в следующий раз.
ТЕТЯ ЛИЗ. Я не выношу слез.
БЕККИ. Извини. Мне это нелегко, тетя Лиз, ты знаешь, и очень часто я не знаю, что и делать, иногда это так трудно понять, что к чему, но ты знаешь, как сильно мы тебя любим, и, поверь мне, Кларенса это расстраивает не меньше, чем меня. На самом деле он все так тонко чувствует, глубоко внутри….
РУКС (орет из коридора). БЕККИ! ВЫМЕТАЙСЯ ОТТУДА! НАДОЕЛО МНЕ СМОТРЕТЬ НА ЭТИХ ЧЕРТОВЫХ ПОПУГАЙЧИКОВ, ДА ЕЩЕ КАКОЙ-ТО ВЫЖИВШИЙ ИЗ УМА СТАРИК ПУСКАЕТ СЛЮНИ МНЕ НА БОТИНКИ!
БЕККИ. Это он. Должна идти. Подпиши для меня эти бумаги, пожалуйста.
(Она целует ТЕТЮ ЛИЗ, оставляет бумаги на покрывале рядом с ее рукой и уходит, тогда как в комнату входит МИСТЕР КАФКА, старик с большущими
На английском бумаги (документы) и газеты – одно слово «papers». Тетя Лиз слышит то, что ей хочется.
Подробнее о Рудольфе Валентино в монологе «Этюды без штанов».
