в ответ. Виктор зачем-то улыбается и, кажется, не замечает, что я разваливаюсь по кусочкам прямо на его глазах. Такое чувство, словно я вот-вот рухну прямо перед ним, рассыпавшись на сотни крошечных деталей, будто бы я – всего лишь конструктор «Лего». Надоевшая большому мальчику игрушка.
– Прошу тебя, малышка, не плачь и не страдай ерундой. – Он что, так пытается утешить меня? – Я – явно не последний парень в твоей жизни. Оглянись по сторонам, присмотри кого-нибудь в школе. Того, кто тебе больше подходит по возрасту.
– Тебе всего двадцать, – напоминаю я.
– Уже двадцать, малышка.
Виктор встает со скамейки. Сейчас он уйдет, и наше место перестанет быть нашим. Сейчас он уйдет, а я так и буду стоять здесь, цепляясь за воспоминания, лелея свою безответную, как оказалось, любовь.
Он подходит ко мне непростительно близко – совсем, как в тот день, когда впервые поцеловал меня. Я – наивная дура, и сейчас жду его поцелуя, но вместо этого Виктор что-то мягко забирает из моих рук. Я смотрю в его зеленые глаза, пытаясь разглядеть в них хоть что-нибудь: теплое сияние или заботливый взгляд, но вместо этого вижу лишь пустоту. Он всегда на меня так смотрел?
– Как прошла твоя командировка? – зачем-то спрашиваю я, будто надеюсь, что этот нелепый вопрос заставит его передумать.
– Я не был в командировке. – Страшная, убивающая правда. – Пытался подобрать слова, чтобы сделать все правильно.
– У тебя не получилось. – Слезы, наконец, стекают по моему лицу.
– Я знаю. Я не литератор, малышка, красиво говорить не умею.
Он возвращает то, что взял из моих рук, и я понимаю, что это мой телефон. Виктор, ничего не говоря, уходит вглубь городского парка.
Я же смотрю за тем, как он перестает быть частью моей жизни.
С каждой минутой его силуэт становился все менее четким, пока, наконец, совсем не исчез.
Глава 6
Рита
С каждой минутой его силуэт становился все менее четким, пока, наконец, совсем не исчез. Машина Игоря Сергеевича была припаркована за два дома от старенькой девятиэтажки, в которой жили Зуевы. Рита еще немного посмотрела в окно, словно ждала, что учитель вернется, позвонит в дверь и скажет, что забыл телефон, документы, что-нибудь еще, без чего ему никак нельзя ехать…
Куда? Домой? К друзьям? Рита, как впрочем, и другие ее одноклассники, совсем ничего не знала об Игоре Сергеевиче – только дату рождения и возраст. На своих уроках он был предельно строг и, подобно Агнессе Илларионовне, не желал тратить драгоценные сорок пять минут впустую. В кабинете физики никогда не разговаривали слишком громко и без причины; там нельзя было запнуться о портфель, неряшливо брошенный в проходе; на полу, что прежде был застелен видавшим виды линолеумом, а после ремонта стал выглядеть чуть более сносно, если не считать торчащей доски, невозможно было найти обрывки тетрадок, карандашные огрызки или другой мусор.
Игорь Сергеевич очень быстро проверял тетради и всегда точно знал, какую
