заботить, сколько оно спит или бодрствует, работает или отдыхает, испытывает ли страдания или наслаждения, больно оно или здорово, полно энергии или бессильно, ощущает комфорт или дискомфорт, что оно ест или пьет. Это, однако, не означает, что мы, пока это в наших силах, не будем заботиться о теле и поддерживать его в надлежащем состоянии; нам не следует впадать в крайний аскетизм или полностью пренебрегать своей физической основой. Но вместе с тем на уровне ума мы не должны зависеть от голода, жажды, дискомфорта или болезни или придавать состоянию тела то значение, какое придает ему витальный и физический человек. По правде говоря, мы вообще не должны придавать ему какого-либо значения, за исключением самого второстепенного, рассматривая его только как инструмент. И его значение как инструмента тоже не должно вырастать до понятия необходимости; например, мы не должны думать, что чистота ума зависит от того, что мы едим или пьем, хотя на определенной стадии ограничения в еде и питье могут быть полезны для нашего внутреннего прогресса; с другой стороны, мы должны избавиться от прежних стереотипов и понять, что зависимость ума и даже жизни от пищи и питья не более чем привычка, обычный тип взаимодействия, установленный Природой между этими принципами. На самом деле с помощью выработки противоположной привычки и нового типа взаимодействия количество принимаемой нами пищи можно свести к минимуму, нисколько не утратив при этом ни ментальной, ни витальной энергии; даже, напротив, сознательно и целенаправленно развивая свой ум и витальное существо, можно существенно повысить их энергетический потенциал, научив их черпать энергию из тайных источников ментальной и витальной энергии, с которыми они более тесно связаны, а не полагаться на менее эффективную поддержку физического питания. Впрочем, этот аспект самодисциплины важен не столько в Йоге знания, сколько в Йоге самосовершенствования; ибо для достижения нашей нынешней цели крайне важно, чтобы наш ум избавился от привязанности к телу или зависимости от его состояния.
Подвергаясь такой дисциплине, ум постепенно учится занимать по отношению к телу позицию Пуруши. Прежде всего, он должен познать ментального Пурушу, как того, кто поддерживает тело, но никак не является самим телом; ибо бытие Пуруши очень сильно отличается от физического cуществования, которое он поддерживает с помощью ума, используя в качестве посредника витальную силу. Эта позиция всего существа по отношению к физическому телу должна стать настолько естественной, что это тело начнет казаться чем-то внешним, не присущим нам, похожим на одежду, которую можно снять, или же на инструмент, который мы зачем-то носим с собой. Мы можем даже почувствовать, что тела в каком-то смысле вообще не существует, а если оно и есть, то лишь как своего рода частичное проявление нашей витальной силы и ментальности. Подобные изменения свидетельствуют о том, что ум начинает занимать по отношению к телу правильную позицию, что его ложное видение, основанное на физических ощущениях и подчиненное
