подчинена их правильной работе, то все человеческие проблемы удалось бы гармонично разрешить. В идеале жизненная энергия должна делать то, на что ей указывает божественный принцип в нас, устремляться к тому и наслаждаться тем, что дается ей этим внутренним Божественным, и не иметь никаких желаний и предпочтений. Чувственный ум в идеале должен быть тихим, исполненным света и открытым для восприятия контактов Жизни инструментом, передающим возникающие ощущения и расу или истинный вкус и принцип восторга в них более высоким уровням ума; но из-за вмешательства влечения и отвращения, приятия и неприятия, удовлетворенности и неудовлетворенности, способности и неспособности, свойственных жизненной энергии в теле, чувственный ум, во-первых, ограничен в своем поле деятельности, а во-вторых, оставаясь замкнутым в пределах своих границ, он вынужден отождествлять себя со всеми этими диссонирующими проявлениями жизни в Материи. В результате он становится инструментом для переживания боли и наслаждения, вместо того чтобы быть проводником восторга существования.
Аналогичным образом, эмоциональный ум, вынужденный регистрировать все эти диссонансы и подчиняться возникающим эмоциональным реакциям, становится шумной ареной радости и горя, любви и ненависти, гнева, страха, борьбы, стремления, отвращения, симпатий, антипатий, равнодушия, довольства, недовольства, надежд, разочарований, признательности, мести и всей той неистовой игры страстей, которая составляет драму мировой жизни. Этот хаос мы зовем своей душой. Но подлинная душа, подлинная психическая сущность, присутствие которой мы ощущаем лишь изредка и которую развило очень небольшое число людей, является инструментом чистой любви, радости и светлого стремления к единению с Богом и нашими собратьями. Это психическое существо скрыто игрой ментализированной праны или ума желаний, который мы ошибочно принимаем за душу; эмоциональный ум не в состоянии отразить подлинную душу в нас – Божественное в наших сердцах – и вместо этого вынужден отражать ум желаний.
Точно так же дело обстоит и с мыслящим умом, который в идеале должен наблюдать, понимать, судить, обладая бесстрастным восторгом познания, и быть открытым наитиям и озарениям, проясняющим все, что предстает его взору, а также все, что пока скрыто от него, но постепенно должно быть проявлено. И как бы эти наития и озарения ни приходили к нам – свыше через интуитивный ум или поднимаясь из сердца, – их источником всегда является божественный Оракул, скрыто пребывающий в свете над нашим умом и ниспосылающий их подобно сверкающим молниям. Но мыслящий ум не может функционировать правильным образом, потому что зависит от ограничений жизненной энергии в чувствах, от диссонансов ощущений и эмоций, от своих собственных ограничений: интеллектуального предпочтения, одностороннего толкования, инерции, самоволия – форм, которые, вмешиваясь, принимает в нем этот ум желаний, эта психическая прана. Как говорится в Упанишадах, все наше ментальное сознание
