передай этот щедрый взнос наших римских друзей в мастерские монетного двора под отчет Веспансию, комиту священных щедрот, пусть готовится к чеканке новых солидов. Возьми на свой личный контроль Арманий!
Прежде чем слуга императора успел покинуть залу, Петроний быстро произнес:
– Великий август, мы хотим сделать также небольшое пожертвование для христианских церквей Галлии.
Константин был приятно удивлен и, не скрывая своих чувств, воскликнул:
– Вот оно как! Римский сенат заботится о христианской общине Галлии!? С Римом явно происходит нечто странное…
– Нет, государь это не сенат, это мы, я и мои стоящие перед тобой друзья, а также оставшийся в Риме, сенатор Юлий Бассиан, в знак нашей личной преданности и уважения к тебе, государь и зная твое благосклонное отношение к христианскому вероучению, вносим небольшой дар для восстановления разрушенных и строительства новых храмов.
С этими словами Петроний Анниан поклонился императору. Константин повелительно махнул рукой и замерший Арманий, вновь ожил и исчез за дверью, а Гордиан последовал за ним. Вскоре, появились рабы в сопровождении сенатора, которые внесли небольшой сундучок, намного меньший размером предыдущих ящиков. Следом, зашли еще 8 других рабов во главе с Арманием и забрали два первых сундука.
На выходе Константин остановил Армания громким возгласом:
– Найди епископа Озия и срочно пригласи его ко мне!
Затем Константин обратился к сенаторам:
– Я, как человек, знающий благодарность и ценящий преданность, со своей стороны, даю слово августа Константина, что не останусь в долгу тех, кто протянул мне руку в сложный и судьбоносный момент. Пусть для начала закуп всего британского и иберийского зерна по льготным ценам и освобожденное от податей, снабжение серебром и медью Галлию и Британию будут тем самым малым знаком моей благодарности!
– Государь твоя щедрость безгранична, для нас лучшая награда это служить великому государю, управляющему не только западом, но и всем римским миром!
Слова хитрого Петрония явно оказались по душе Константину, льстя его тщеславию и самолюбию.
В следующее мгновение в залу вошел человек невысокого роста, довольно тучного телосложения, с небольшой залысиной. Он был одет в длинную темную сутану, опоясанную широким пурпурным поясом. Ворот сутаны был того же цвета, что и пояс и плотно сжимал его двойной подбородок. Маленькие выразительные глаза на фоне большого широкого носа хитро блестели, а коротко стриженная жиденькая бородка обрамляло его полное лицо.
– Мой уважаемый Озий, – обратился к вновь прибывшему император, – эти благородные люди, римские сенаторы хотят передать небольшой дар христианской епархии Галлии.
Увидев содержимое сундучка, глаза епископа заблестели еще больше.
– Прими наше скромное пожертвование, уважаемый епископ, – произнес
