закончилась? Ты ее всю выкурил?
– Да нет. Мать устроила обыск в моей комнате до нашего отъезда во Францию. Нашла у меня под кроватью и все выкинула в унитаз. – Он смутился. – Короче, я на привязи. На самом деле тебя тут быть не должно. Мне запретили с тобой видеться. Вот почему мы в большой дом не вошли.
Я в уме сложила два и два. Странная бравада Бенни и то, как обнял меня за плечи в автобусе, словно я ему принадлежала, – всем этим он послал родителей куда подальше.
– Ты хочешь сказать, что они… обвиняют меня? За травку? Они думают, что я на тебя плохо влияю, потому что у меня… потому что у меня волосы в розовый цвет покрашены? И потому что я на горных лыжах не катаюсь?
Внутри меня заклокотали пузыри праведного гнева.
Бенни покачал головой:
– Я им сказал, что к тебе это никакого отношения не имеет. Проблема-то началась гораздо раньше. И они это знают. Просто они… проявляют излишнюю заботу. Иррациональную. Ну и фиг с ними.
Бутылка водки стояла между нами – тотем некоего символического преображения или мятежа, а может быть, попытки принести извинения.
Я протянула руку и взяла бутылку:
– А сок есть? Я бы «отвертку» смешала.
– Черт, нет сока. Только водка.
Бенни покраснел, встретившись со мной взглядом, и мне вспомнился один термин, о котором я прочла в книге: «спиртная храбрость».
Я открутила колпачок, поднесла горлышко бутылки к губам и сделала глоток. Раньше мне случалось понемножку пить мартини из бокала матери, но этот глоток был самым настоящим, напоказ. Водка обожгла глотку, я закашлялась. Бенни протянул руку и похлопал меня по спине. Наконец кашель унялся.
– Вообще-то я хотел предложить тебе стакан, но…
Он взял у меня бутылку, поднес к губам и содрогнулся, когда жидкость обожгла его пищевод. Водка потекла у Бенни изо рта сбоку, он вытер струйку рукавом футболки. Глаза у него заслезились и покраснели. Мы встретились взглядом и расхохотались.
От водки у меня стало горячо в желудке, закружилась голова, бросило в жар.
– Держи.
Бенни снова дал мне бутылку. На этот раз я проглотила целый дюйм водки и только потом оторвала бутылку от губ, чтобы отдышаться. Через пять минут мы стали пьяные, нас шатало из стороны в сторону, я налетала на стулья в гостиной и хохотала – мне так нравилась эта легкость в голове. А когда Бенни схватил меня, чтобы я не упала, и повернул к себе, я наконец набралась храбрости и поцеловала его.
С тех пор меня много лет целовали разные мужчины, и почти все они были куда более умелыми в этом деле, чем Бенни. Но первый поцелуй запоминаешь навсегда, и даже теперь я могу его подробно описать. Помню, какими шершавыми были его губы и удивительно податливыми. Как он закрывал глаза, когда я смотрела на него, каким серьезным и сосредоточенным он выглядел. Помню, какой ужасный звук я услышала, когда стукнулись друг о друга наши зубы, когда мы искали наилучшее положение для поцелуя…
