рассмеялся. – Ну, мы сейчас настоящие мастодонты! Мой орден с мечами, значит, военный. А без мечей награждают лиц гражданских. Александр, не хмурься. Скажи, а, знаешь ли, как появились в нашей сибирской армии новые ордена?
Миланюк отрицательно мотнул головой.
– Что Вы, господин подполковник! После ранения на фронте с австрияками, я долго валялся в госпиталях.
– Ладно, немного просвещу. Значит, так. В конце июня восемнадцатого года, а мы тогда вместе с чехословаками заняли Томск, прошло совещание Сибирской думы и было создано Временное сибирское правительство. Его возглавил Володарский. А шестого июля обнародовали декрет о государственной самостоятельности Сибири. Тогда же отменили прежнюю наградную систему и ввели свою геральдику. Это правительство и учредило два ордена – «Освобождение Сибири» и «Возрождение России», последний – четырёх степеней. Тоже красивый орден. На нём великолепный девиз: «В единстве – возрождение России». Вообще-то я, прежде чем стать штабистом, порядком повоевал на фронтах. Писателя на твоё место, он бы развернулся во всю, – он вздохнул, и с горечью в голосе тихо молвил: – Увы, не видать мне, видимо, более ни своей родины, белой Руси, ни жены и дочери…
– Лев Константинович, господин подполковник! Да что это Вы на самом деле такое говорите! Мы Вас, как отца родного, будем беречь. Выбросьте, пожалуйста, вон из головы такие мрачные мысли.
– Поручик. Александр! Оставим это. Слушайте далее. Я с тобой и десятком бойцов должен бы по известным мне маршрутам прибыть летом в Архангельск. У меня личное поручение от адмирала Колчака. Это касается золотого запаса Российской империи и подготовки литературной рукописи о боевых действиях нашей армии в Сибири. Я не случайно выбрал тебя в свои спутники и помощники. Твои рапорты были всегда составлены грамотно и толково. Ты владеешь словом. Однажды, когда ты был по делам в городе, я зашёл в твой кабинет. Мне надо было из своего сейфа достать кое-какие бумаги. С ними я расположился за столом. Из-под небольшой стопки исписанных тобой листков выглядывало стихотворение. Я придвинул его к себе и прочел.
Сон
Споткнулся мастер о порог.
Фуражка набекрень.
Войти бы надо в тот шинок.
Да больно что-то лень.
Весна стучит. Дожди пройдут.
Тогда уж как-нибудь.
Но вот шинок.
Да вот венок из свежих трав, цветов.
Займется сердце, прочь тоску.
Тогда в шинок пойду.
Тоска ушла. Орех поспел.
Пора в шинок идти.
Но что-то хмурит небеса.
В лесочке тявкнула лиса.
В шинок так не успел.
Дед с бородой. Мороз с дубьем.
Застит глаза слеза.
Пойду с ружьем мимо шинка,
На лыжах егозя.
Капель стучит.
Сугроб пропал.
Шинок опять манит.
Да только дома сгоряча
Я принял, охма, первача.
