дворянского собрания.
Так что на Восьмое марта хочешь не хочешь, а пацанам нужно было быть на высоте. Сегодня четверг, завтра пятница, седьмое число – последний день. Восьмого, в субботу, праздник; значит, в школу не идём.
– На улице встречаемся, – сказал Пан Леону после звонка. – Олька, пойдём мимо буфета, по бутеру заточим. Жрать охота.
Ванчуков кивнул. Ему тоже хотелось есть.
Только уже в «Детском мире» на Кутузовском стало ясно: денег катастрофически мало. Ванчуков расстегнул куртку, размотал шарф, извлёк из портфеля тетрадь, примостился на широком магазинном подоконнике и стал считать в столбик. Четырнадцать копеек погоды не делают, забыли про них. Дано: двадцать рублей, двадцать две девчонки. Так, в горку ноль, ну это понятно. Запятая. Сдвигаем. Сто девяносто восемь, ага. В горку девятка. Сдвигаем. Двести. В горку девятка. Всё, можно дальше не сдвигать.
– Короче, – поднял голову от тетрадки Ванчуков, – ноль девяносто и девяносто в периоде. То есть, – он снова склонился над тетрадкой, – по девяносто копеек на девчонку, это девятнадцать восемьдесят. Остаётся ещё тридцать четыре копейки. И всё. Можно расщедриться – по девяносто одной копейке на подругу, и тогда двенадцать останется. Приехали. Адиос, амигос!..
Цены на игрушки были самые разные. Куклы стояли такие, что на двадцатку можно было взять пару, а то и вообще одну, если большую. Ещё были какие-то пупсики, зеркальца, кошелёчки, подушечки для иголок… Глаза разбегались, но глаза беде помочь не могли. Девчонок в классе двадцать две, денег на кармане двадцать рублей.
– Вот что, пацаны, – подумав, сказал Ванчуков. – Сами мы не потянем. Нужна помощь.
– Ты о чём? – спросил Леон.
– Нужно, чтобы нам кто-то из продавцов помог, – ответил Ванчуков.
– А чего тут помогать? – не понял Пан. – Сколько пупсики стоят?
– Посмотри, – хмыкнул Леон.
– Ща… – шмыгнул носом Пан и пошёл к прилавку.
Вернулся разочарованным.
– Восемьдесят пять копеек.
– Ну?! – поглядел на Ванчукова и Пана Леон.
– Чего – «ну»? – Пан посмотрел в упор на Леона. – Покупаем пупсов, и все дела.
– Двадцать два? – спросил Ванчуков.
– Двадцать два, – утвердительно кивнул Панов.
– Пан, ты чё, они же одинаковые! – подался вперёд Ванчуков.
– И чё, Олька?..
– Да ничё, – опустил голову Ванчуков. – Мы завтра принесём в класс двадцать два одинаковых пупса, и девки скажут, что мы дебилы.
– Правильно скажут… – пробурчал под нос Леон.
– Не, пацаны. Так дело не пойдёт. Я сейчас! – твёрдым шагом Ванчуков пошёл к прилавку.
– Здравствуйте! Мы пришли за подарками для одноклассниц и не можем выбрать. Вы нам не поможете? – обратился Ольгерд к молодой, лет двадцати, девчонке с серыми глазами и в крупных пепельных кудряшках.
– Мальчик,
